Как любая негритянка, Магги обожала украшения. Выходила в бусах, каких-то ожерельях в несколько рядов, в браслетах на запястьях и выше локтя… Все это просто светилось по контрасту с ее темной, бархатной кожей, создавая бурную, шокирующую гармонию дремучей древности с утонченной одухотворенностью ее лица. А косметики не употребляла. Однажды вся семья, кроме Магги и её младшей сестренки Элли, куда-то уехала. Когда я зашел за ней, она еще не была готова. Вышла ко мне в кухонном передничке и попросила подождать. Я уселся на крылечке и стал с удовольствием вслушиваться в мелодию непонятной речи. Элька явно качала права, а Магги ее урезонивала – то ласково, то строго, а то и грозно рявкая. Напротив открытого входа, через коридорчик, располагалась комната с письменным столом, сплошь заваленным книгами. Вышла Магги, взяла меня за локоть и быстро потащила прочь от дома.

Из поездки в Кумаси Магги привезла новое платье и надела его к нашей следующей встрече. Через пару минут после того, как она вышла ко мне из дома, я сказал:
- Магги, ты опасная и легкомысленная женщина. Предупреждать надо. Ведь я мог тут же отдать концы от разрыва сердца, - это все, что мне удалось мобилизовать за эти две минуты.
За это же время Магги продемонстрировала на крыльце несколько поз манекенщиц, а потом спустилась и прошлась вокруг меня шагом хайлайфа под доносившуюся откуда-то музыку.
- Нравится?
- Гм, - я сказал что-то такое, для чего в кириллице нет букв.
- Это чтобы ты не терял меня в темноте.
Трудно описывать платье, если ты не специалист. Но общее впечатление такое: оно было сделано из белого шелка, от бедер и выше – плотно облегающее, ниже бедер – что-то струящееся...

Мы долго гуляли по лагерю, по темным и освещенным улицам, то держась за руки, то расходясь подальше, чтобы рассмотреть друг друга со стороны. Вокруг стрекотала саванна, а из бессонного «негритянского квартала» доносились обрывки музыки. Я проводил Магги домой. На крыльце ее поджидал серьезный Барт. Он не сказал ни слова упрека, и я поблагодарил его за то, что он не беспокоился о Магги.

- Как здесь хорошо, папка! - услышал я слова Магги, когда они входили в дом.

 Рекомендует:

Однажды в мае под вечер я решил сделать Томсону приятное - пошел к нему ужинать, и еще издали увидел на площади перед Общественным Центром целую толпу девчонок в школьной сине-белой форме. У ганцев такие девичьи стайки называются «чикен суп». Мне это название нравилось из-за внешнего сходства. Тощие шейки, костлявые плечики, угловатые коленки, тонкие руки и непрерывное бурление – все это напоминало кипящий суп из дистрофических цыплят, которых в России называли «синяя птица». Но по действиям этот «суп» скорее напоминал рой пчел или ос, от которого следовало держаться подальше,

Пока спасательная экспедиция отсутствовала, европеец перебирал на столе бумаги, что-то писал. Иногда поднимал на меня глаза и, как бы извиняясь, говорил: «Дела…» А я немного подремал в кресле. Перед самым возвращением спасателей он закончил дела, потянулся, собрал бумаги, рассовал их по папкам и сказал: «Конец». И тут появились Слава, Люда и наш шофер, а с ними дорожники - участники экспедиции. Наши стояли как пришибленные, смущенно улыбались и щурились на свет. Дорожники что-то возбужденно рассказывали друг другу.