В Рио-де-Жанейро двенадцать пляжей, самый известный, конечно же, Копакабана. Это, как тут острят, - три километра прекрасных женских тел. На всём его протяжении мальчишки гоняют мяч. Океан тут никогда не утихает. Люди бросаются в набегающую пену, она проносит их десятки метров - вот и всё купание. На других пляжах, укрытых от прямых океанских ветров, вода спокойнее, однако "кариоки" (так называют себя жители Рио) всем другим предпочитают Копакабану. Этот пляж дал миру выдающихся футболистов. Через него прошли великий Пеле и Гарринча.

Наш водитель, метис Сержиу, страстный бо­лельщик клуба «Ботафого», рассказывал много интересного. Оказывает­ся, мастер удара "сухой лист" Гарринча пришёл в мировой футбол из никому не известного индейского племени фулни, проживающего на северо-востоке Бразилии, В племени всего три тысячи человек, оно до сих пор сохранило свой язык. У дважды чемпиона мира одна нога короче другой, тут его кличут "Колченогим ангелом". Почему он не стал миллионером, как Пеле? Моему вопросу Сержио широко улыбается. По той причине, что все заработанные деньги раздавал беднякам. Пеле был в то время министром спорта Бразилии. "А вы знаете, что в самом начале лучший форвард мира играл в защите?" - ошара­шил меня водитель. Нет, конечно я этого не знал. "Когда ему было 14 лет, Лига любительского футбола города Бауру специальным реше­нием позволила ему играть в команде взрослых - защитником. В первом же мачте он забил восемь голов из десяти, за что и был переве­дён в нападающие". Кстати, в начале 1998 года в Бауру, в доме, где жил Пеле со своей семьёй, открылся музей его имени.

Пляжи в Рио-де-Жанейро - это образ жизни. Круглый год днём и ночью тут бурлят страсти - люди приходят сюда играть, танцевать, знакомиться, любить, обедать и ужинать, пить пиво и вино. Пляжи заменяют дом. Заменяют дискотеки и спортивные площадки, клубы и варьете, а под Новый год кариоки чествуют тут богиню Йеманжу, - она родом из Африки, в её честь жгут свечи и бросают в набегающие волны подарки, в том числе, золото и драгоценные камни. Окна моей гостиницы "Рио-Отон" выходили на Копакабану. Вдоль пляжа тянется роскошная авенида Атлантика.

В поздний час тут пор­хают "ночные бабочки" - стройные мулатки под неусыпным надзором суте­нёров. Останавливаются "мерседесы" и "тойоты", девочки впархивают в них, сутенёры записывают номера отъезжающих автомобилей - в каж­дом ремесле своя техника безопасности...

Даниэл Сауэр любил рассказывать историю своего города. Рио-де-Жанейро был основан в 1565 году. Название получил из-за допущенной португальскими моряками ошибки. Широкий залив они приняли за устье могучей реки. Дело было в январе, будущая столица и получила имя: Январская река - Рио-де-Жанейро. А залив сохранил название, полученное от здешних индейцев - Гуанабара.

«Во время высадки первых португальцев на материк произошло нечто загадочное, - рассказывал Даниэл. - Они были встречены бело­кожим мужчиной-европейцем. Звали его на индейский манер Карамуру. Сопровождавшие его семьдесят сыновей и столько же дочерей были го­лыми. Кто был этот европеец, какими судьбами заброшен на далёкий южноамериканский берег, на каком европейском языке говорил? Так это и осталось полной загадкой. Считается, что Карамуру положил начало первым бразильским метисам. Его потомком был легендарный Макунаима - дитя Бразилии, сын амазонских лесов и Европы. Странное сочетание, но прошло ещё немного времени и на здешние берега сту­пили первые, обращенные в рабство, африканцы». Сегодняшний бразилец - это сплав индейской, европейской и аф­риканской крови. Макунаима, по легенде, был олицетворением всех мыслимых и немыслимых противоречий. Трудно поверить, как в одном человеческом характере могли совместиться неистовость и невозму­тимость, необузданная сила и нежность, безрассудство и рассудитель­ность. Был он одновременно белым и чёрным, человеком и богом. С ним родилась страна, по характеру похожая на него.

Осмыслить Бразилию, понять её умом, как и Россию, не так-то просто. Сам Рио служит как бы символом единства противоположностей. Самый фешенебельный район города Сан-Конррадо соседствует с самой крупной фавелой Росиньей. Что такое фавелы? Города в городах. Я много о них читал, о лю­дях фавелы писал бразильский классик Жоржи Амаду. И вот я увидел их в Рио, правда, издалека. Мы стояли у подножия холма, покрытом, словно струпьями, самостроем - трущобами из бетонных блоков, досок, листов жести и фанеры... Фавела с божественным именем Росинья.

Арина наотрез отказалась повести нас в "логово криминала":

- Там вы вмиг расстанетесь с киноаппаратурой, бумажниками, одеждой, а возможно, и с жизнью. Власти на этот счёт не дают никаких гаран­тий.
- И много тут обитателей?
- Говорят, тысяч двести.
- А чем они живут?
- Главным образом, грабежами и воровством, тор­говлей наркотиками и оружием. Фавелы - это параллельная власть, жизнь не по государственным законам, а по собственным правилам и понятиям. Сплошные шайки-лейки. Армия нужна, чтобы с ними бороться.

Есть в Рио бездомные. Однако бразильские бомжи мало напомина­ют российских, одетых в грязные обноски, небритых и пахучих. В Рио-де-Жанейро бомжи облачены в облегающие их тощие тела багамы и футболки с английскими надписями, на ногах - лёгкие тапочки. Они, подобно улиткам, носят на себе свой домик - складную картонную ко­робку, в ней ночуют, благо позволяет климат Рио - он почти на юж­ном тропике. Не попрошайничают и с утра не лакают кашасу. Мне по­казалось, питаются в основном бананами, которые растут тут, как сорняки, другими тропическими фруктами. Отчаяние не написано на их лицах. Напротив, их часто можно видеть танцующими под собствен­ный аккомпанемент - и не ради подаяния. Этого требует широкая бразильская душа. Порой кажется, нет людей более жизнерадостных и оптимистичных, чем кариоки. Но нищета есть нищета, а разрыв между ней и ослепительной роскошью, наверное, нигде больше не велик так, как в Рио-де-Жанейро (Россия не в счёт).

Вообще Бразилия - страна удивительных контрастов. Наряду с современными, богатейшими мегаполисами, вполне сравнимыми с европейскими и американскими, в амазонских джунглях на деревьях живут дикари, которые никогда не имели контактов с цивилизацией. Их племён, как полагают, не менее восьмидесяти. В прошлом году одно из таких первобытных семейств с берегов реки Энвира (штат Акри на границе с Перу) покинуло джунгли, чтобы взглянуть на внешний мир, где люди носят штаны и рубашки. Сержиу носит на шее амулет из зелёного турмалина в виде сло­женных в "фигу" пальцев. Отпугивает злые силы, уверял он. Бразиль­цы фантастически суеверны. Тут полно колдунов "белой магии", кото­рым, как правило, принадлежат лавчонки с амулетами, свечами, спо­собными не гаснуть целую неделю, с волшебными травами. Лучше всего от сглаза помогает наполненный пальмовым маслом бычий рог, считает Сержиу.

Его только надо подвесить к потолку и следить, чтобы масло постоянно было на одном уровне. Есть и другие способы, более под­ходящие для россиян. Например, очищенные зубчики чеснока на две недели кладутся в стеклянный сосуд, который можно поставить в лю­бом месте комнаты. Чеснок, по словам Сержиу, впитывает в себя злую энергию. Когда он высохнет, его надо спустить в унитаз, а в банку положить свежие зубчики. Бог оберегает душу, считает води­тель, а амулеты берегут бренное тело.

Как и большинство бразильцев, Сержиу в душе лихач, но суровая реальность дорог не позволяет проявить себя в этом смысле на пол­ную катушку. В городе сплошные пробки, а расходящиеся от Рио шос­се сравнительно узкие, очень часто петляют по горам и бесконечно ремонтируются. То и дело бросается в глаза дорожный знак "Reduce velocidade" - "Сбавь скорость". Нередко за ним следует другой: "Не будь упрямым, сбавь скорость", А если не сбавишь, то влетишь на "стиральную доску", машина запрыгает так, что покажется, вот-вот она развалится на части. Такие же "стиральные доски" через каждые сто метров в посёлках, где, как правило, мальчишки на проезжей час­ти играют в мяч.

У Сержиу есть хобби - коллекционирует орхидеи. В Бразилии их почти шесть тысяч видов, есть очень редкие, к примеру, так называ­емая "пурпурная лилия". Один коллекционер из штата Риу-Гранди-ду-Сул отдал за экземпляр такой орхидеи... автомобиль. Сержиу смеялся: в Сан-Паулу был случай, когда селекционер вырастил цветок, напоминающий интимное место женщины. Жена от него собиралась уходить, так была возмущена дерзостью супруга. Дабы спасти семью, цвето­вод растоптал эту орхидею.

Окончание следует