14 октября 2012 мы приехали в Цзяюйгуань. Этот город оборонял западные подступы к Великой Китайской стене. Попутка доставила нас (меня, Чжан Лина и Санчо) к подножию холма, на котором возвышается крепость Цзя Юй. Несмотря на глубокую ночь, мы вскарабкались вверх по холму, - рассмотреть окрестности для предстоящих съемок. Левое плечо форта, слившись вместе с барбаканом (сооружение для дополнительной защиты входа в крепость – прим. ) с Китайской стеной, протянулось вдаль, насколько хватало глаз.

Высота Китайской стены на этом участке не превышала трех метров, чего не скажешь о величавых стенах самого форта, с великолепными зубчатыми бастионами, вздымающимися в небеса. Приблизившись к бастионам, мы едва не покатились в глубокий ров, неожиданно разверзшийся под ногами. Ров был широкий и неожиданно глубокий; свет наших фонариков едва ощупывал его дно. Решив больше не рисковать ночью и проложив дорогу среди небольших насыпей, мы вернулись к Китайской стене, разожгли костер и стали терпеливо дожидаться рассвета. Крепость Цзя Юй была построена на месте скромного военного лагеря и главной его задачей оставалось оберегать коридор Хэси.

Новоиспеченная империя Мин в первую очередь опасалась войск Тамерлана, и на то у нее были причины. Хромоногий действительно собирался завеовать западный Китай. Однако ему было суждено отправиться не в Поднебесную, а прямиком на небеса - накануне вторжение в Китай полководец скончался. Четыреста лет назад сюда пришел путешественник Бенто де Гоиш со своим компаньоном - Сааком-армянином. Не выдержав превратностей судьбы, Бенто де Гоиш вскоре умер, перед смертью взяв с Саака слово добраться до Пекина и передать важнейшие сведения, добытые во время путешествия отцу Маттео Риччи в Запретном городе. Сааку удалось выполнить обещание. После публикации записей Бенто де Гоиша в 1615 году европейцы неожиданно узнали, что легендарный Ханбалык, известный из книги Марко Поло и Пекин - являются названиями одного и того же города, также как и Китай [Sinica] соответствует Катаю [Cataio].

Благодаря этим сведениям название “Катай” стало стремительно исчезать и с карт, и со страниц книг. С этого момента мир воспринимает Поднебесную исключительно, как China. Саак-армянин же вернулся к себе домой в Лахор привычным для того времени морским путем, - через португальский порт Макао. Эта история, приключившаяся почти полтысячи лет назад, заставила меня включить крепость Цзя Юй в повествовательную ткань фильма и, таким образом, временно отклониться от западного маршрута в Таримский бассейн.

И вот мы на месте. Сидя у Великой стены, я не мог не думать о том, какой впечатляющей силой обладает любопытство, приведшее нас сюда. Что же это такое? Проклятье, из-за которого человек, повинуясь низменным инстинктам, покидает родные края, рискуя сгинуть на чужбине, или же это дар, позволяющий прожить жизнь ярче остальных? За какие добрые, или наоборот, дурные, поступки, некоторые оказываются поражены пороком Агасфера, в то время, как другие обладают к нему четким иммунитетом? Что меня привело сюда - погоня за знаниями, или желание удовлетворить собственное тщеславие? В таком случае - что делают рядом со мной эти два китайца, мои друзья? Что их заставляет сидеть здесь со мной в темноте и дожидаться рассвета? Ради съемок фильма об истории, о которой им практически ничего не известно? (Я тщательно оберегал сценарий фильма, стараясь не допустить утечки информации до премьеры). Нет, дело в ином. Недаром древние арабы называли путешественников "маджнун" - “одержимыми”. Это инстинктивная тяга восполнить пустоту собой. Путешественника можно сравнить с семенем, влекомым водами на целину. И вот, повинуясь этому влечению, мы здесь, точно куропатки из далеких лесов Йеллоустоуна, разбивающиеся о скалы в “месяц безумия”, столкнулись с Великой китайской стеной под открытым небом, посреди пустыни.

Если бы не костер, нам бы пришлось вынести немало страданий из-за холода в ту ночь. В октябре температура воздуха в пустыне опускается до минус десяти, а ночью, соответственно, еще холоднее. Но наш тыл был надежно прикрыт землебитом (строения (стены, опорные конструкции), строительным материалом которых служит земляной грунт – прим. Энциклопедии), а огонь, весело потрескивая, обволакивал теплотой.

Чжан Лин занял себя молитвой, разбирая большим пальцем руки бусинки четок. Сто восемь бусинок, тысяча слов - губы неслышно творили молитву, высвобождая струйки пара в холодный воздух. Напрасно уголек от костра с треском отлетел на его рукав - Чжан Лина не было с нами, - отрешенный взгляд подсказывал, что дух его витает где-то далеко. Я курил трубку и всматривался в приятные черты худощавого лица молящегося, гладкий лоб, спокойные глаза. Санчо дремал рядом со мной, зарывшись головой в воротник куртки. Я курил и ждал рассвета, время от времени бросая взгляд на горизонт.

Так мы скоротали еще несколько часов. Наконец забрезжил рассвет. Мы быстро поднялись, загасили костер. Чжан Лин решил утроиться на стене. Чтобы подняться на трехметровую высоту, ему пришлось наскоро, воспользовавшись штативом, прорубить ступени в землебите. Туда же были подняты и наши рюкзаки. Мы с Санчо налегке поспешили к холмам, в семи-восьми километрах от крепости. Едва мы добрались до места, как я понял, какая ужасная ошибка была совершена нами - холмы, хотя и открывали хорошую перспективу, делали съемку невозможной из-за протянутых повсюду линий электропередач.

Солнце вот-вот должно было выглянуть из-за горизонта. И, как нередко бывает в минуты полного отчаяния, пришло неожиданное решение. Мне на глаза попалась водонапорная башня. И, хотя она стояла в долине, ее замечательная высота обещала заветный ракурс. Недолго думая, мы бросились вниз. Мы бежали вопреки здравому смыслу, но я должен был вырвать свой кадр! С ужасом я увидел, что проход в башню был закрыт. Возможно ли, что дверь каким-то чудом не заперта? Не заперта? Это в Китае, где национальная дотошность в мелочах перекрывает немецкую? Я взглянул на крепость. Лучи солнца уже коснулись штандартов на бастионах. И солнце неумолимо ползет дальше.

И вот мы у двери. Благоволит ли нам судьба или нет... Мы с Санчо еле переводим дыхание. Я берусь за ручку и толкаю дверь... И она со скрипом поддается! Полая башня эхом откликается на наш радостный возглас. Через небольшую арку входим внутрь, осматриваемся. Наверх ведет узкая винтовая лестница без перил. Все вокруг покрыто щедрым слоем ржавчины. Сверху, не внушающие доверия, свисают громоздкие деревянные настилы. С минуту мы с Санчо смотрим друг на друга. “Надо идти” - говорю, и мы начинаем подниматься. Я вспоминаю детство, когда все мальчишки во дворе карабкались на заброшенный подъемный кран. У меня никогда не хватало смелости дойти до самого верха - кабины оператора. И сейчас, из глубин сознания, всплывают ощущения тревоги и страха. Сразу чувствуется знакомое покалывание в пальцах рук. Но сейчас нельзя отступать. Поднявшись метров на сорок, ступени водонапорной башни обрываются балконом. Выйдя наружу, мы видим еще одну лестницу, которая, с внешней стороны, вцепившись в кирпичную кладку, ведет на самый верх. В висках стучит от страха и возбуждения. Искушение получить хороший кадр слишком велико. Я поднимаюсь первым. Санчо следует за мной. Лишь дойдя до крыши, я понимаю, что наша неблагоразумность предвосхитила наше торжество.

Безобразные конструкции отступили. Больше не видно линий электропередач. Перед нами, обнажившись от всего современного, раскинулась крепость Цзя Юй. И солнце ласкает эту красоту теплыми розовыми лучами. Засмотревшись, не сразу мы развернули штативы и приступили к работе. Закончив съемки, мы прямиком направились к Чжан Лину. Тот терпеливо дожидался на Китайской стене. У него хватило времени детально зафиксировать крепость.

Мы решили переправиться на другую сторону стены. Но это затея отняла почти час. Дело в том, что стена с одной стороны вздымалась на несколько метров над землей больше, чем с другой. Таким образом, нужная нам сторона оказалась на несколько метров выше. И нам пришлось пройти километр по стене, пока мы не нашли более или менее низкий участок и не спрыгнули вниз. Как выяснилось, преодолев Китайскую стену, мы попали в отведенную для туристов часть крепости. Так как у нас могли попросить показать входные билеты, мы прикупили местных безделушек в первой же попавшейся лавке, чтобы визуально слиться с толпой, наблюдая, как местные китайцы катали на верблюдах туристов, зарабатывая на хлеб.

Вскоре я заметил неподалеку взлетную площадку одномоторных дельтопланов и у меня загорелось желание сделать несколько кадров с воздуха. Дежурный без особых раздумий согласился выделить нам дельтаплан на часок. Вызвался лететь Чжан Лин, у которого уже имелся опыт аэросъемок. Мы с Санчо попрощались с ним на земле, чтобы через мгновение увидеть, как дельтаплан, на котором он разместился с камерой, взмыл в воздух, превратившись в крохотную точку в синем безоблачном небе.

Чжан Лин вернулся через сорок минут, сделав вокруг крепости десять или одиннадцать кругов. После приземления, разгоряченные удачной съемкой, мы направились к главной площади. Нет необходимости говорить о красотах внутреннего убранства крепости Цзя Юй. Будь моя воля, я бы сфотографировал каждый кирпичик в отдельности, каждый уголок, каждый проход и каждую бойницу. Многометровые пандусы вели на второй уровень.

Мимо нас проносились склады, бараки, оружейные. Гул толпы сливался с ржанием лошадей, пахло навозом, сырой кожей. На миг можно было предположить, что ты вернулся в славные допромышленные времена. Здесь же располагались театральные подмостки и сцена, на которой как раз шло представление. Когда мы проходили мимо, один из актеров в маске буддиqского паломника, неожиданно споткнувшись о парапет, опрокинул громадный чан с водой прямо на Чжан Лина и на камеру, которую тот нес в руке.

Уже в поезде мы выяснили, что хотя камера не пострадала, однако весь отснятый материал Чжан Лина оказался «смыт водой» навсегда. Нам так и не посчастливилось увидеть крепость Цзя Юй с высоты птичьего полета. Чжан Лин, чье спокойное сердце билось по канонам буддизма, высказал мысль о том, что эта потеря была своеобразной платой за наше незаконное вторжение на территорию крепости. Горевать не было смысла - впереди нас ждал Сиань.

о-в Хайнань, 2016

Справка Всемирной Энциклопедии Путешествий

Макао [англ. Macau] - Островной город на юге Китая, первый оплот европейских (португальских) колонизаторов в Юго-восточной Азии. С 1553-го торговая фактория. На протяжении 16-17 вв. Макао являлся пропускным пунктом на материковый Китай.

Таримский бассейн или Таримская впадина [кит. 塔里木盆地] - область в Синьцзян-Уйгурском автономном округе Китая, располагается в сердце Шелкого пути, откуда торговые магистрали (древние и современные) через небольшие города-оазисы выходят в Тибет, Индию, Монголию, Китай и Персию. Область богата находками бронзового века, представляющими культуру тохарских народов.

Агасфер [лат. Ahasverus] - Легендарный персонаж из раннехристианских преданий, обреченный скитаться по миру до второго пришествия Христа.