Небольшое предисловие. Автор этой статьи, - Валерий Григорьев – разносторонний человек, всегда отличающийся от остальных известных мне путешественников нестандартным мышлением. Он всегда обладал способностями в конструировании снаряжения и инвентаря. Катамараны для сплава по сложным горным рекам он конструировал и изготовлял много раз, доводя их характеристики до исключительно высокого уровня, всегда добивался желаемого результата. В описываемом ниже путешествии, Валерий также проявил свои конструкторские способности, изготовив особую волокушу и доработав её до совершенства, - она была обтекаема по форме, вместительна, прочна и обладала минимальным весом. К сожалению, это изделие пришлось на четвёртый день маршрута оставить, не из-за каких-либо изъянов, а по причине аномальных условий в аномальный год. Если бы был с самого начала снежный покров в горной тундре, эта волокуша бы была незаменима.

В чём же была аномалия? В районе горного массива Пай–Ёр на Полярном Урале постоянный снежный покров формируется в сентябре, а в том, 1987, году, в результате аномальной оттепели, сентябрьские снега растаяли, и снежный покров вновь сформировался только к середине октября, именно во время прохождения задуманного нами маршрута. О многом Валерий в своей статье умалчивает, сделав в повествовании акцент на описании снаряжения, делится с экспедиционерами опытом «со своей колокольни», причём опытные путешественники, совершавшие вылазки в полярных широтах в условиях горной тундры, очень даже поймут его. Умалчивает Валерий прежде всего о том, что в условиях осенне–зимнего межсезонья в горы Полярного, равно, как и Приполярного Урала, люди не ходят, да и данных о ранее совершённых путешествиях в это время нигде нет, в общем, мы были первыми…

Сезоном для лыжных путешествий на Полярном Урале является весна, а именно, апрель, или начало мая. В это время во время затяжной пурги можно довольно комфортно укрыться, зарывшись в снежные пещеры, либо в снежной хижине из снежных кирпичей («иглу»), либо за стенками из снежных кирпичей, благо, что в это время твёрдого наста и фирна более, чем достаточно. Да и буквально зарыться можно в многометровый снежный покров, особенно в распадках, или под снежным надувом и снежными застругами.

Весной - продолжительный световой день и много других плюсов, которых совершенно нет в начале зимы, при становлении снежного покрова, в осенне–зимнее межсезонье. Мы знали, на что шли, но не в полной мере, ибо шли практически в неизвестность, никто до нас подобного не делал в это время года. Столкнулись с ураганными ветрами, пережив ураган, пропурговав более 3–х суток под самым Пай–Ёром, смогли «спрятаться» от смертельного ветра (более, чем в 50 м/сек) во время установления снежного покрова в укрытии, которое предоставил нам Господь!

Вообще во время этого маршрута было всё необычно. Очень короткий световой день перед полярной ночью, постоянные ветра, продувающие насквозь, жесточайшая экономия топлива, которое использовалось в виде бензина только для приготовления пищи на примусах, но отнюдь не для обогрева, не смотря на то, что ноги всегда были мокрыми и просушиться было негде и нечем. Полное отсутствие населённых пунктов и полная оторванность от цивилизации на протяжении почти 20–дневного маршрута, многочисленные переправы и по тонкому льду и вброд порой при сильном морозе и всегда при сильном ветре.

Идеальный психологический климат и психологическая совместимость помогли преодолеть намеченный маршрут. Несмотря на переохлаждения, никто не заболел, однако все очень потеряли в весе. Например, Валерий за 20 дней потерял около 13 килограммов, и каждый участник экспедиции - не менее, чем по 8 килограммов, - из-за громадных физических и психологических перегрузок… Очень сложно было ориентироваться в этот сезон из–за частой непогоды, «белой мглы», отсутствия прямой видимости из–за тумана и снегопадов.

Валерий, как и все члены нашей группы, проявил исключительные человеческие качества, его улыбка и спокойствие во всех встретившихся на нашем пути природных катаклизмах поднимала (хотя и так стабильно отличный) психологический микроклимат нашей группы.

Я рад, что Валерий вспомнил об этом беспрецедентном путешествии. Из памяти, пока мы, оставшиеся на Этом Свете из той группы, будем жить, не сотрутся «рыжие скалы, зелёный водопад, и белое безмолвие» на склонах загадочного Пай–Ёра. Благодаря статье Валерия я понял, что надо обязательно написать о главных перипетиях–приключениях, которые с лихвой встречались на этом маршруте. Добавлю, что Валерию есть о чём рассказать ещё, ибо львиная доля его биографии состоит как раз из путешествий.

Надеюсь, некоторые советы Валерия помогут путешествующим в осуществлении экспедиционных замыслов, позволят избежать ошибок.

Степан Кирпищиков
руководитель экспедиции, о которой пишет Валерий Григорьев

Итак,

Применение лыж, волокуши, бахил и обуви в условиях осенне–зимнего межсезонья на Полярном Урале

Использование лыж

Маршрут: Станция Елецкий – ручей Кечпель – верховья реки Харота – попытка восхождения на г. Пай–Ёр – водораздельный подгорный перевал между верховьями реки Правая Харота и правым истоком реки Хара–Маталоу– вниз по реке Хара–Маталоу– река Степ–Рузь– река Макар–Рузь– река Енгаю– река Собь– станция Харп.

Время путешествия: октябрь 1987. 

Состав группы: Кирпищиков Степан, Григорьев Валерий, Талакевич Виктор, Лыткин Сергей.

Маршрут пролегал от пос. Елецкого до Пай – Ера, далее между ним и Рай – Изом проход на Юг, обход Рай – Иза с Юга и далее выход на пос. Харп. Многочисленные переправы по тонкому льду через реки Харота, Степ–Рузь, Макар–Рузь, Енга–Ю (последняя рка коварна и опасна, глубока, многоводна и порожиста). Снег, выпавший еще в сентябре, пролежав несколько недель, в октябре растаял. А мы - на лыжах… Преимущество только в том, что тундра оказалась без комаров. И без снега…Впервые снег глубже пятнадцати сантиметров мы нашли только на шестой день маршрута, когда из долины р. Макар – Рузь по плато на высоте около (700 м?) переходили в долину р. Хараматолоу. Тогда-то и встали на лыжи. Теперь ноги не увязают в сугробе, путаясь в карликовых березках. Но высота сугробов недостаточна для того, чтобы спрятать петли березовых веток. Вершины берез всего-то на чуток выглядывают, а концы их уже прихвачены настом.

На ходу лыжа ловится естественным капканом и не вытаскивается, пока не отступишь на шаг назад. Смешнее было, когда петля ловит тебя за ноги на скате, а тяжелый рюкзак сзади наскакивает на голову и вдавливает ее лицом в сугроб. Темп движения сбивался, равномерность дыхания нарушалась, усталость начинала выматывать. Пришлось вспомнить армию. Как на плацу перед каждым праздником приходилось высоко поднимать ногу и тянуть носок сапога, а потом резко всей подошвой печатать шаг. Похожая техника пригодилась и тут: высоко понимаешь расслабленную ногу, согнутую в колене, тянешь носок лыжи вперед и вверх над ветками. Опираешься всей лыжей на верхушки берез. Шаг сделан. Далее также — другой ногой. А потом, как в сказке "Великан", шагаешь и шагаешь по вершинам берез. Так и шагали километров пять, пока сугробы не обмельчали, снег не попрятался между камней и корней березок.Спускаясь в долину, ощущаешь, что плюсовые температуры преобладают над точкой замерзания воды. Снег растаял, а вода не впитывается в почву. Луговая трава по щиколотку в воде. Кочки невысокие, у корней слабые. Пешком в ботинках идти: с каждым шагом будешь черпать холодную воду, а потом хлюпать ею туда-сюда, туда-сюда.

Хорошо, что были с собой лыжи. Встали на них. Лыжи в воде. Подошва ботинок тоже. Ногам комфортно и почти сухо. Носки влажные, но тепло в ногах сохраняется лучшГлядим: в низине в направлении нашего движения ровно, березок нет, трава мелкая, да ярко зеленая. Медленно, оглядываясь на нас, широко по ней вышагивает высокий с ветвистыми рогами дикий северный олень. Тропа, значит. Мы туда. След зверя слабый, слегка заглубленный. Тропы нет. Зеленая травка под ногами ходуном ходит волнами. Оленю хорошо: копыта раздвоенные, опора широкая.

Не тонет над топью болотной. А чем мы хуже снаряжены? Встаем на лыжи и по волнующейся зыби, скользя медленно по травке переправляемся по оленьему следу до тверди земной.В очередной раз лыжи пришлось одевать при переправе через р. Хараматолоу по тонкому льду. Река каменистая. Открытые пространства свободно несут еще теплые после лета воды без льда. Лед нарастает только на шивере. Там, где протоки бегут меж камней. Мокрые торчащие камни обмерзают сверху на холодеющем воздухе. Лед держится за верхушки камней, нависая над потоком, образуя воздушную подушку между водой и льдом. Толщина льда от трех до пяти сантиметров. Смертельной опасности не было, если провалишься, то глубина будет по колено. От мысли про мокрую переправу вброд бросало в дрожь. А последующая перспектива мокрыми искать ночлег, не отмотав засветло ещё нескольких километров, нас не устраивала. Да и при температурах около нуля бороться с сыростью и усталостью не хотелось. Решили сэкономить силы. Встали на лыжи и пошли друг за другом по одному. Где первый прошел, там и второй следом идет. Стараешься кантом лыж упираться в камни, не нагружая лед в промежутках меж ними. Но, бывает, обломится льдинка под серединой лыжи и ухнет вниз в струю, ее тут же сносит. А центр лыжи и нога висят в полуметре над водой.  Носок лыжи и пятка упираются в камни. Переваливаешь тело на другую ногу и медленно тянешь лыжу дальше. Палки постоянно поддерживают равновесие.

В итоге, все переправились с сухими ногами и сделали до темна еще несколько километров. Поход с лыжами без снега предполагает, что они все же когда–нибудь пригодятся. А до их прямого назначения лыжи оттягивают рюкзак лишним весом. Приходится привязывать их и так и эдак. Тут они мешаются, там производят дисбаланс распределенного веса в рюкзаке. Но однажды мы совершали переход через перевал между массивами гор Пай-Ер и Рай-Из с Севера на Юг. Весь день с океана дул ветер, с небес заметал снег. Обед проходил на ногах быстрым перекусом сухого пайка.

Остановки для отдыха на ветру были краткими. Ураганный ветер постоянно подгонял в спину. Сделали самый длинный переход за день: 39 км. Впервые я увидел, как снег падал вверх. Он вылетал из туч где-то внизу на северных склонах Пай-Ера, догонял нас, ударяя в спину, и летел, обгоняя, выше за перевал. Там где-то в долинах р. Макар-Рузь оседал. На перевальном седле с мелкотравьем не задерживался. Тут-то и пришлось волей-неволей балансировать вес рюкзаков с лыжами. К концу дня лыжи, спрятанные под клапанами рюкзаков, или плотно увязанные по центру, как дополнительный парус, расправленный влево и вправо от тела, помогал движению вперед. Оставалось только аккуратно переставлять ноги. Эта сбалансированность веса и площади поддерживалась до конца похода.Из всего маршрута на лыжах мы не прошли и 5% расстояния. Но, как оказалось, они пригодились неоднократно. Об их наличии в походе не пожалели. Последнюю службу лыжи могли сослужить, когда, выйдя к Харпу, обнаружилось, что моста-то через р. Собь нет. Начались срочные поиски редких сухих стволов деревьев, чтобы связать плот, укрепленный лыжами, для переправы к поселку.

Но судьба смилостивилась. С обитаемого берега нас заметили, и добрый железный вездеход перевез всю группу в цивилизацию.

БАХИЛЫ И ОБУВЬ в зимней тундре и на восхождении

Путешествуя по тундре на беговых лыжах с жестким креплением ботинок, следует учитывать, что высота голенища у обуви для похода по сугробам мала. Через верх ботинка свободно попадает снег, а потом тает. Если на ногу одет толстый шерстяной носок и полностью заполняет собой свободное пространство голенища, то снег налипает на его наружных ворсинках, тает, образуя комочки льда. Ходьбе они не мешают. Но, в тепле или у костра этот лед тает, впитываясь в носок. А на морозе холодный и мокрый носок может доставить неприятности. Обычно поверх ботинок одеваются гетры, которые в пути снаружи обледеневают, а потом на стоянке снимаются, выколачиваются и сушатся отдельно от ботинок. Чаще всего туристы сами шьют себе бахилы в виде мешков. Мешок одевается поверх обуви и стягивается по горловине шнурком. Конец шнура крепится к поясу, чтобы бахила не сползала ниже колен. В пути на морозе мешок обледеневает, стоит на ногах колом.

Зато, воздух внутри него создает  эффект термоса. Ноги сухие. А, если используются нейлоновые ткани, то с тряпичного чехла снег соскальзывает, не задерживаясь. Единственное неудобство: металлические штыри лыжного крепления под носком дырявят мешок. А в образовавшуюся и расширяющуюся со временем прореху начинает набиваться снег, который уплотняется подошвой, а укатанные под пяткой култыши давят на ступню снизу. В пути чаще приходится останавливаться, выковыривать из под пятки снег и зашивать порванную ткань.

При смене характера поверхности грунта, там, где необходимо передвигаться без лыж, приходится переобуваться в более приспособленную для местности обувь. С полужесткими и мягкими лыжными креплениями одевается сразу универсальный ботинок с вибрамом. Он готов сразу после снятия лыжи участвовать в передвижении по скалам и другим почвам. Но ботинок, всё же, не сапог. А сапог также бывает не всегда выше сугроба. В их голенище тоже набивается снег. Чтобы помешать снегу доставить туристу неприятности, бывало, прямо по кругу горловины ботинка нашивалась болоньевое голенище. Ходить в гибриде бахил – ботинок по сугробам комфортно, но для населенных пунктов такая обувь непривычна…

Лучший бахил, который можно одеть поверх ботинок с вибрамом, получался из обыкновенной резиновой калоши для валенка с нашитой к ее краям болоньевой тканью. Главный фокус состоит в том, чтобы после прошива горловина калоши оставалась эластичной и ботинок в неё свободно пролезал. Такую бахилу можно отдельно от обуви постирать, при транспортировке компактно свернуть и упаковать, вывернуть наизнанку и просушить. В полужестком лыжном креплении резина в контакте с металлом протирается меньше ткани. Ботинки в сочетании с калошной бахилой в походе приобретают свойство сапога. В нем удаётся даже кратковременно пребывая в луже, не замочить ног.

В нашем походе по сырой тундре бахилы из калош вели себя прекрасно. Лучше, если они не хлябают на ботинке, а одеты плотно, с натягом. Тогда реже засасываются в грязь и глину, то есть пытаются сдернуться на ходу. При хождении по шершавым камням имеют хорошее сцепление. Этим свойством воспользовался, в свое время, великий тигр скал М. Хергиани. На склоне Пай-Ёера снег подвержен слипанию от частых влажных ветров с Ледовитого океана. Поэтому фирн плотный и зернистый. Слипшаяся снежная крупа своими размерами соизмерима с пупырышками калошной подошвы.

При контакте зерна снега как бы располагаются вперемешку с неровностями калоши. При нерезком монотонном передвижении по склону, устанавливая ступню всей поверхностью подошвы, двигается хорошо. Но в случае резкого проскальзывания обуви тяжесть тела на крутом склоне может превысить силу сцепления подошвы о снег. Тогда тормозить придется не подошвой, а другими средствами. Ботинок с вибрамом имеет более глубокие борозды на подошве. На морозе его резина твердеет и лучше скользит. Мягкое передвижение по фирну не получается, ботинок проскальзывает. Тут более годится шаг, когда нога резко с усилием сразу вдавливается всем рисунком подошвы в склон. Борозды ботинка более глубоки, чем у калоши, и будут держать крепче.

Если поверх ботинок одевать кошки, то передвижение намного бы облегчилось и обезопасилось.

Спуск в ботинках прост. Спускаешься равномерно и быстро, переставляя ноги, всей массой тела втыкая пятки в склон. Бахилы лежат в рюкзаке. Фирн - не лед, а просто слежавшийся снег, который можно промять силой.

Волокуша

При подготовке к лыжному походурасклад снаряжения и продуктов, как обычно, оказался весьма внушительным. Чтобы облегчить ношу, я решил изготовить волокушу. Снаряжение в 70-е годы прошлого века изготовляли сами, так как промышленности было не до спортивного туризма, походы совершались на энтузиазме, снаряжение изготовлялось по мере возможностей самих участников похода. Форму волокуши я взял из книги Лукоянова П.И. «Зимние спортивные походы», которую одолжил у Виктора Зайцева. Конструкция Лукоянова гибрида волокуши-печи, изготовленной из титана, сложна для изготовления в кустарных условиях. Но в простейшем виде: из дюралюминия, с креплением деталей на болтах с гайками, в качестве контейнера для транспортировки, получилась. В первый же  день похода мы облегчили рюкзаки и сложили в волокушу самое тяжёлое – тушёнку. По тундре её волокли по очереди. Снега не было.

Заросли карликовой берёзы были чуть выше колена. Двигаясь пешком между кустарниками, тянули грузовой прицеп по собственному следу. Его торпедообразный нос постоянно ныряет внутрь тропы, раздвигая ветви, которые отпружинивают ношу обратно. В узких лазах пещер подобная форма контейнера, может быть, и удобна. Но здесь дополнительные усилия в борьбе с волокушей изматывают. Сначала конец лямки привязывали к поясу. При короткой лямке нос волокуши бьёт по пяткам. При длинной - лямка цепляется за ветви. Тогда вожжу перебросили через грудь на плечо, по примеру бурлаков. Наваливаясь всем телом, груз идёт легче, угол подъёма переда волокуши стал выше. Она чаще выползает на верхушки кустарника. По верхам подстилающих веток тянуть веселее. До тех пор, пока заострённый нос в очередной раз не нырнёт в межкустарниковый просвет. Откуда снова приходится её вызволять, прилагая дополнительные усилия.

Остроносое судно протыкает волну и всплывает само, за счёт разницы плотностей воды и плавсредства. А волокуша с зауженным с боков носом, в стороны разгребая перед собой сугробы и ветки, тормозит движение, особенно при плотном снеге. Потому традиционные полозья у саней параллельны и всегда выползают наверх, в положение, испытывающее меньшее сопротивление.

Днище нашей волокуши - из листового материала, не цепляясь за неровности, скользит по любой поверхности. Но в отсутствии у неё направляющих полозьев, препятствующих боковому скольжению, причиняет дополнительные неудобства при движении поперёк склона. Сползая вниз, оттягивает тело в сторону и нарушает его устойчивость. Учитывая не только недостатки своей волокуши, но и отсутствие вокруг снежного покрова, для которого она была изготовлена, на второй день было принято единственно правильное решение: перегрузить тушёнку обратно в рюкзаки, а транспортный контейнер оставить посреди маршрута на видном месте в надежде, что кому-нибудь он ещё пригодится.