Осень
В октябре 1987 год четыре жителя г. Каменска- Уральского: Степан Кирпищиков, Виктор Талакевич, Сергей Лыткин и Валерий Григорьев в осеннее межсезонье совершали пеше - лыжный поход по Полярному Уралу. Осень – время, у туристов непопулярное. Температура воздуха, колеблющаяся возле нулевой отметки, заставляет запасаться дополнительно утеплённой одеждой и отопительным оборудованием для холодных ночёвок. В то же время почва насыщена влагой, ручьи и реки ещё не замёрзли.

Вода ледяная, но не скована морозом в твёрдый монолит, удобный для передвижения. Это сулит постоянную мокрую обувь и вынужденное моржевание при водных переправах. Зима в Заполярье приходит рано. В сентябре уже выпал снег, который пролежав две-три недели, тает. Все экспедиции геологов в это время сворачивают полевые работы и до наступления настоящей зимы уезжают. В начале октября долина реки Елец встретила группу туристов отсутствием снега, который превратился в воду и постоянно хлюпал под ногами. Но зато не было надоедливого гнуса. Погода Полярного Урала переменчива и может меняться через каждые шесть часов. Сказываются близость разных географических источников погодного влияния на Полярный Урал: Карского моря со стороны Северного Ледовитого океана, Баренцева моря, куда Атлантика выносит тепло Гольфстрима, континентальной Европы и Азии, разделённых друг от друга высокими горами. И, самое главное, Солнце, которое за сутки с четырёх сторон прогревает Землю и океаны, по-разному влияя на взаимодействие этих различных географических климатических районов между собой.

Северное сияние

Через реку Елец, в посёлок Елецкий, переправились на подвернувшемся вездеходе и до конца дня пешком двигались на Юг, в сторону манящих за горизонт горных вершин Пай-Ёра. Туристы обманулись ранней зимой в Заполярье. Лыжи и волокуша, прихваченные группой, казались лишними. Лыжи привязали к рюкзакам, палки взяли в руки (сейчас это, оказывается, называется «скандинавской ходьбой»), а волокушу тянули за собой, то и дело выдирая из зарослей карликовой берёзки. Через несколько дней её всё-таки пришлось бросить, рассовав груз по рюкзакам.

Перед первой ночёвкой провели оценку запасов продуктов, снаряжения и окружающей обстановки: «Тундра неогороженная!» Глазу не за что зацепиться.

После ужина около девяти часов вечера чистое от облаков небо с яркими звёздами осветилось с северной стороны всполохами Полярного Сияния. Зелёные ленты огромной спиралью в четыре – пять витков с центром где-то за горизонтом у Северного Полюса, медленной поступью расширялись, поднимаясь вверх, раскручиваясь против часовой стрелки, как атрибут гипнотизёра перед глазами сомнамбулы. Потом, справа, перемещаясь к Западу, на лежачие полосы спирали стали наплывать вертикальные дуги от другой спирали, с другим загоризонтным центром... Сначала исчезла горизонтальная раскрутка, потом прекратился ход вертикальных полос. Небесное зрелище длилось полчаса. Дальше, как ни в чём не бывало, снова продолжали светить звёзды. Иллюминация солнечного ветра, встреченного магнитными полем Земли в термосфере при шествии Солнца вокруг Земного шара, закончилась.

Замороженная верба

Равнинная тундра, по мере удаления на юг, скоро сменилась горной. Уже на следующий день впереди выросли холмы, за которыми виднелись снежные вершины. Казалось, после подъёма на холм с него откроется подножие хребта, откуда начнётся восхождение на Пай-Ёр. Но за одной складкой Земли с пологим подъёмом возникала следующая, ещё более высокая. Горы на глазах постепенно росли вверх, оставаясь по-прежнему далёкими и недосягаемыми. Однажды, проснувшись утром, за брезентовыми стенами палатки услышали шуршание глухого стеклянного перезвона.

Подобный глухой звук издают граненые стаканы, наполненные на треть, когда уральские мужики, чокаются «по-булыжному». Для этого стаканы обхватываются ладонью сверху, чтобы стенки не резонировали, подобно колоколу, при соударении донышками, а звучали как булыжник по булыжнику. В предыдущий вечер туристы не дошли до вершины очередного холма. На склоне, лишённом древесной растительности, попался неглубокий овражек, заросший ивняком, там и остановились. Кустарник, на редкость высокий, в отличие от остальной горной древесной растительности растёт в углублении на дне под защитой от ветра. Благо, дров для костра и печки было более, чем достаточно. Ночью с Северного Ледовитого океана подул влажный воздух, который к утру охладился и осел над поверхностью холма густым туманом, облепил тонким слоем льда ветки кустарника. Они-то и издавали на лёгком ветру стеклянную музыку. Северные ветра вымораживают и ломают всё, что выглядывает выше стен оврага. Поэтому кустарник всюду подстрижен ровно, как под гребёнку, а его вершинки шелестят на ветру ледяными кончиками. Высота деревьев ограничивается глубиной оврага.

Магнитная аномалия

С утра, в тумане, взяв по компасу азимут на Пай-Ёр, группа вышла на маршрут. Миновала наискосок вершину холма. Перешла на другую его сторону, продолжая придерживаться азимута. Спустя два часа начало закрадываться сомнение: туда ли идём? После вершины обязательно должен следовать спуск, а его не наблюдалось. Всё встало на свои места, когда в поисках стоянки для обеда вышли на угли недавнего костра. Кто-то стоял здесь до прихода туристов. Присмотревшись, обнаружили, что рядом лежит знакомый овраг с кустарником, только лёд на ветвях за половину дня растаял.

Туман за это время внизу над равниной рассеялся, поднялся и облаком покоился на вершине холма, где стояли люди. Сквозь его нижние слои на Севере просматривалось небольшое озерко с берегами высотой в один метр. Вчера под их защитой группа прятала от ветра бензиновый примус, когда готовила обед. Холм, что сбил туристов с прямого пути, оказался с магнитной аномалией. Маленькое кругосветное путешествие вокруг него состоялось благодаря подобию поведения стрелки компаса как при движении вокруг Магнитного Северного полюса Земли.

Только в таком месте могла возникнуть крылатая фраза Пифагора: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Земной шар!». «Заменив полюса», – добавлю я. Тогда, визуально определив направление между вчерашним озером и ночной стоянкой, продолжили его по прямой линии дальше к горизонту. Воображаемая прямая упёрлась в густой туман, что клубился между крутых скал в горах, скрывая вершины. За день ветер загнал облака с равнины в тупик – в ущелье между пиками Пай-Ёра, где находятся самые высокие перевалы. Там они и задержались.

На эти облака до самых сумерек группа держала направление, нагоняя упущенное время, убрав с глаз подальше злополучный компас.

Восхождение

День для восхождения на Пай-Ёр выдался хорошим. Базовый лагерь из-за потерянного накануне времени оказался далеко от горы: в долине среди зарослей карликовой берёзы и карликовой ели, что растут не выше колен человека, поэтому изрядная часть светового дня была потрачена на подход к подножию горы. По дороге попалась избушка. Летом ей пользовались геологи, которые проводили работы в этом районе. Передохнув под крышей, группа перешагнула через речку Харота на правый берег и начала восхождение на левый от главной вершины пик.

Снизу подъём осуществлялся по плоским разнокалиберным каменным плитам, которые сползли с вершины к подножию и беспорядочно остановились в хрупком равновесии, покоясь, друг на дуге. Они ещё не были связаны снегом. Если плита качнётся под весом человека, то начинает скользить по другим, таким же камням. Шагали медленно, чтобы лишний раз не шевелить сколы скал, мягко перенося тяжесть тела с одной ноги на другую. В случае, когда равновесие нарушается, плита с человеком медленно скользит под гору на метр или два. Другие камни расступаются перед ней, упираясь в соседние плиты. Замерев в стойке сноубордиста, медленно ожидаешь остановки скольжения, налегая на стоящую сверху по склону ногу, заглубляя верхний край камня, чтобы притормозить. Чем камень массивнее, тем труднее нарушить его балансировку, возникшую после естественной остановки сползания плит, поэтому передвижение намечалось по наиболее крупным камням или с переходами от одной группы лежачих скал до другой.

Восходитель всегда находится настороже: если скольжение не прекращается, бегом, в «однокасание» ног перемещаешься в сторону за десяток – другой метров по склону, подальше от опасного места, до ближайшего «стабильного» нагромождения каменных плит. Нижняя часть подъёма к вершине, это около одной пятой части пути по высоте, проходила по камням с крутизной склона около 60°. Выше - склон, покрытый плотным фирновым снегом, был чуть положе, но ближе к вершине опять набирал крутизну. Снег в виде крупы смёрзся. Подъём осуществлялся ритмичными шагами. Несколько шагов вверх, остановка для восстановления дыхания, и снова вверх. Нога в ботинке с рифлёной подошвой под ударом всей ступни утопала всего на один сантиметр. После закрепления стопы в сугробе тяжесть тела перекатывалась с одной ноги на другую, без резких движений. Лыжные палки со стальными наконечниками поддерживали тело и дополняли страховку.

При спуске, наоборот, в снежный фирн втыкаются пятки ботинка. Быстрыми шагами под гору спускаться легче. Несколько шагов сбегаешь вниз прямо или наискосок, в зависимости от крутизны склона, потом пару шагов - в сторону для гашения скорости. Поднимались долго. За час до наступления темноты группа повернула обратно в лагерь. Скоро спустились по фирну и плитняку на дно ущелья, прошли мимо избушки, не задерживаясь, вышли в тундру. Лагерь с палаткой находился в нескольких километрах от ущелья и был не виден от подножия.

Возвращались по обратному азимуту, взятому с утра. В сумерках успели разглядеть вдали свою палатку, скорректировали направление и, в полной темноте, пришли в лагерь. Если бы заплутали в тундре, не найдя палатки, то, чтобы не ночевать в открытом поле, пришлось бы возвращаться по знакомой уже дороге в избушку, двигаясь вверх вдоль реки Хорота, что стекает с Пай-Ёра. Мимо ущелья с домиком трудно промахнуться. В избушке обеспечена защита от непогоды. Нет только запаса продуктов.

Продолжение следует