Наше успешное восхождение на Эверест начиналось с Эльбруса и медико-биологической
станции посёлка Терскол.
Эдуард Мысловский

Приближалось 20-летие совместной жизни - фарфоровая свадьба. Фарфор - это хрупко. В самом деле: дети выросли, внуков ещё нет. Появилась определённая степень свободы. Однажды один хороший человек дал мне один хороший совет: если не знаешь что делать, сядь в поезд, по дороге решишь. Сел в электричку за час сорок до Москвы решил взойти с супругой на Эльбрус: если уж испытывать фарфор на прочность, то по полной программе. К моменту принятия решения знакомые ребята из клуба «Робинзонада» уже находились на склонах Эльбруса и мы рискнули присоединиться к ним для восхождения.

Мероприятие организовано было хорошо, «вождей» у «робинзонов» было много, помощи от нас не требовалось и таким образом мы попали в некий вакуум общения. Не то чтобы были проблемы -  нет. Просто язык поступков превалировал над разговорным. Поскольку все собрались только после обеда, вечер первого дня коротали в Азау, в кафе под «канаткой». Непривычная обстановка рассеивала внимание. Поэтому не сразу дошёл до сознания смысл фразы сказанной крепким, загорелым мужчиной, появившемся около нас словно из-под земли: «Вы туда? Я - оттуда». Поглазев на нас минуту-полторы полусонным взглядом, он, не очень уверенно переставляя ноги, побрёл куда глаза глядят. Глаза молодёжи округлились в пятикопеечные монеты, а головы повернулись в сторону удаляющегося джентльмена. Прошло совсем немного времени, Галина сладко спала, прямо на лавочке кафе, а я решил продегустировать шашлык, но одному это сделать было «не судьба». Под шашлычный аромат и стук дождя проснулась моя зазноба. С первым ароматным куском, отправленным в рот, в горах разразилась страшная гроза. Погас свет. Природа дарила нам романтический ужин при свечах. Оставшись без работы, к нам подсела «женщина кафе» со своим рабочим и мы неплохо провели время, ностальгируя по прошлым временам.

Она не понаслышке знала бродячий люд, и мы не первый раз были в горах, так что не удивительно, что, непринуждённо беседуя под шашлык и вино, нашли общих знакомых. Стало как-то спокойнее и теплее на душе. Я уже думал, что мы в гостях. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Кончился шашлык и гроза, на дворе была уже ночь и надо было идти организовывать ночлег, а в палатку - ой, как не хотелось. Однако счёт за дружеский вечер вариантов не оставлял и, глядя на плывущие над горами облака, насколько мог, твёрдо сказал жене: «Надо привыкать к походным условиям».

Кинул  рюкзак на спину и поплёлся на берег реки. Галину таким пассажем не испугаешь. Она и про семейный бюджет помнит и понимает, что на природе без гостиничного шума и гама спится лучше. А выспаться надо было. Не всегда на высоте это получается. И вот мы у "Приюта 11". Я - с "горняшкой". И, если бы здесь, наверху, у старого фундамента «приюта одиннадцати», Галина не встретила двух мужчин во цвете лет, которые скрасили ей ожидание моего возвращения в этот мир, умерла бы «от тоски и печали», не дождавшись фарфоровой годовщины. Сутки я не мог встать на ноги и ещё сутки не мог их передвигать. И всё это время практически не спал. «Горячим парням» из Красноярска (родина Гали) было по 70. Они шли на вершину праздновать свои дни рожденья. Школа «Красноярских столбов» давала возможность этой троице гулять по склону по любому рельефу и в любом направлении. Кормилась они, чем Бог послал (дни рождения всё-таки), тоже вместе, что позволяло под коньячок травить байки вечера напролёт. В общем и целом во время акклиматизации моя супруга вела себя так, словно жила не на склоне Эльбруса, а на черноморском курорте. Это был неплохой пример самообладания, показанный Галиной молодым «робинзонам».

Но это всё было позднее, - вначале была проблема встретиться. Оказалось, что в Приэльбрусье устойчиво работает мобильная связь только в стандарте «МЕГАФОН». При некоторых финансовых затратах эта проблема легко решается на почте в Терсколе. Мы этого не знали, хотя выяснить заранее, какую sim-карту купить, не представляло особого труда. Видимо помешала  национальная черта: решать проблемы по мере их возникновения. У нас не бывает времени на предварительную подготовку, поскольку исторический опыт организации любого дела базируется на «пятилетке в четыре года».

Всегда время «в обрез», а в нашем случае нельзя было опоздать к началу восхождения, пусть даже точно и не установленному. Поэтому не стали ждать «у моря погоды» и, веря в лучшее, поехали в Азау. От ж/д вокзала Нальчика в горный посёлок удобнее добираться на маршрутке. У меня сложилось такое впечатление, что в этом краю за своими «газелями» водители ухаживают лучше, чем мы в центре страны за своей квартирой и своими детьми. При любом удобном случае они тёрли свою машину изнутри и снаружи, а по дороге безоговорочно выполняли все прихоти пассажиров.

Когда ехали вверх, водитель «без проблем» остановил у автовокзала, где один наш попутчик покупал себе билет в Минводы, для другого искал в хозяйственных магазинах керосин в стеклянной таре и спокойно ждал нас у спортивного магазина, где мы покупали газовые баллоны для горелки. Остановил и у источника минеральной воды, чтобы все смогли оценить вкус местного шедевра природы. На обратном пути, по дороге в Нальчик, заезжали на базары, на тот же источник «нарзана», останавливались для фотосъёмок.

Водители были очень общительны и в суждениях корректны, но «между строк» чувствовалось внутреннее напряжение, характеризующее отношение местных жителей к центральной власти России, власти в республике и натянутость взаимоотношений между кабардинцами и балкарцами. Тем не менее созерцание потрясающих красот природы нейтрализовало все грустные мысли. Как только въехали в горы, я неожиданно для себя я вдруг вслух стал напевать строчки из песни Визбора:

Я б остался  всегда коротать здесь года
Если бы не было русских полей.

И вдруг поймал себя на мысли, что вполне возможно уважаемый поэт этими строчками хотел обратить внимание своих почитателей на то, что не надо путать туризм с иммиграцией. То петляя по ущелью, то неожиданно вырываясь на просторы долин, дорога радует необыкновенными пейзажами. Не помню кто, но верно подметил: «Душа сворачивается и опять разворачивается». Чуть выше Тырныауза начинается экзотика: священные коровы покоряют автостраду. Во-первых, асфальт теплый, во-вторых, на дороге почти всегда есть ветер, который сдувает с них кровососущих насекомых. Местные водители привыкли к тому, кто на дороге хозяин и ничего против животных не имеют, проводя машины через стадо в стиле слалома. В одной из долин растёт великолепная капуста, дающая два урожая в год. Эта капуста такая же священная, как и коровы. Потому, что кормит.

С разных сторон дороги видны каменные ограды сенокосов, которые навевают мысли о Карелии. Наверное, пасутся где-то и овцы, ведь продаются же на рынках их шкуры и изделия из овечьей шерсти. Но из окна маршрутки они замечены не были. Зато повсюду мы видели осликов.

В «историческом срезе» из того, что можно увидеть своими глазами, интересны некоторые дома в деревнях, мечети, зенитные установки для «сброса лавин» и бывший вольфрамово-молибденовый комбинат в городе Тырныауз. Когда-то здесь гремела Всесоюзная комсомольская стройка. Сейчас этот памятник коммунистического строительства практически скончался. Однако на всей дороге, связывающей его с «внешним мором», асфальт почти идеальный. Говорят, что Путин от случая к случаю приезжает кататься на лыжах на склоны Эльбруса. И хорошо. Эта здешняя «дорога жизни» позволяет сносно существовать местным жителям, развивая нехитрый бизнес. Но съезд с главной дороги в сторону любого альплагеря может оказаться серьёзным испытанием.

Глядя на эти просёлки, я думал, что хотя бы некоторые альплагеря Приэльбрусья достойны иметь статус памятников истории. Здесь что не название, то легенда: «Джантуган» ранее «Верхний Локомотив» (1935 год), «Адыл-Су» т.е. «Локомотив нижний» (1936), «Уллу-Тау» в прошлом «Сталь» (1936), «Джайлык» или «Азот» (1938), «Эльбрус» или «Шахтёр», «Юный альпинист», построенный в Приэльбрусье в 1940 году и альплагерь с, пожалуй, самым романтическим названием - «Шхельда». Но прежде всех «Совкино» (ныне «Баксан») - первый альплагерь, построенный в СССР в 1931 году.

Наверное, нетрудно найти этому обоснование, но... Путин не занимается альпинизмом. Не так давно «Баксан», расположенный на лучших в Приэльбрусье землях, выкуплен без тендера ОАО «Каббалкнефтепродукты». О его будущем можно только гадать. Русские в горных сёлах не живут, лишь немногие остались в Тырныаузе. Комбинат, понятное дело, разорили и, соответственно, перестали обслуживать селевую дамбу.

В начале третьего тысячелетия в середине лета селевой поток прошёл через город, снеся с лица земли часть пятиэтажек с девятиэтажным домом и затопив в центральной части города первые этажи «хрущёвок». С тех пор первые этажи здесь считаются нежилыми. Подобные трагедии случались и раньше: в 1940 году селевой поток в ущелье Адыр-Су снёс альплагерь «Молния», в 1977 году - «Азот». Но Тырныауз всё-таки город, со всеми вытекающими из этого понятия ощущениями его жителей. Почти дословно запомнил абзац из статьи Олега Энеева:

Что ещё нужно, чтобы понять, что в горах надо строить и жить иначе, чем на равнинах?

Поскольку промышленности вне Нальчика практически нет (работает всего один завод по выпуску гипсокартона и научное предприятие, что-то изучающее в туннеле около Тырныауза), жителей, как сел, так и города, больше всего интересуют туристы и пастбища. В границах Национального парка муниципалитетам предписано не заниматься деятельностью, нарушающей принципы Национального парка. Но между принципами реальной жизни и принципами Национального парка - горы.

Ближе к вершинам этих гор живут балкарцы, - их пастбища труднодоступные, но трава там сочная, что в здешних условиях является решающим фактором эффективности сельского хозяйства. Сразу за Нальчиком в память о депортации сталинских времен построили мемориал. Высеченный из камня высотой примерно с двухэтажный дом, смотрит гордо на горы джигит. Я просил водителя маршрутки - кабардинца задержаться здесь, чтобы сделать несколько фотоснимков. Однако в этот раз он сделал вид, что услышал не просьбу, а вопрос и сказал: «Что, мол, тут такого интересного? Это вообще к нам не относится». Даже не притормозил. Всё сетовал на то, что пастбищами надо делиться и такой дорогой шашлык не надо продавать, что с каждого барашка получается тысячу баксов сверху. Понятно, такой прибыли на маршрутке не заработать. А проблем «за глаза». Дети, внуки. Надо их где-то куда-то пристраивать. А там, в горах, то боевики, то пограничники. Каждый барашек на вес золота.

Продолжение следует