…"Только там, куда не попасть, имея лишь желание и деньги, можно надеяться найти искомое; там, где роль неподкупных пограничников возложена на Всевышнего, на стужу и зной, неприступные скалы и непроходимые джунгли. Там живут люди, только вышедшие из рук Богов. Одно из таких мест - Амазония. А главное, живущие в глубине джунглей, в естественной изоляции от цивилизованного мира, отдельные племена индейцев… Кто же такие индейцы Яномами, жизнь которых по сей день незримо для нас протекает среди непроходимой тропической сельвы Южной Америки?

Протекает без изменений, как и тысячи лет назад. В XV веке, ко времени появления в Америке европейцев, в сельве Амазонии, по наиболее вероятным оценкам, жило 2-3 миллиона индейцев. Большинство из них говорило на языках трёх крупных языковых семей - Аравакской, Карибской и Тупи. Но, немало было и племен, принадлежавшим к более мелким языковым семьям. Одна из них - семья Яномами, объединяющая группу племен, родственных по происхождению, культуре и языку.

Эти племена живут на юге Венесуэлы и севере Бразилии, в основном в болотах, ограниченными реками на западе и юго-западе - Рио-Негро, на востоке – Рио-Бранку. На севере - течением реки Ура-Рикуэра и горным хребтом Парима. Это район густых тропических джунглей, гор и бесчисленных рек и ручьев. Испанские и португальские конкистадоры издавна стремились в эти места.

Согласно одному из преданий именно здесь находилась «золотая страна» - Эльдорадо, - на поиски которой алчность и жажда быстрой наживы гнала полчища авантюристов. Но, поскольку европейцы могли передвигаться, главных образом, лишь по большой воде, им никак не удавалось глубоко проникнуть в девственные леса где, не имея контактов с пришлым населением, жили таинственные племена Яномами. Так, благодаря воинственности Яномами, окружающей их непроходимой сельве и удаленности района обитания от основных путей европейской колонизации южной Америки, Яномами не постигла трагическая участь их многих собратьев – индейских племен, безжалостно уничтоженных в ходе колонизации. До 50-х годов XX века сведения об этих индейцах были настолько отрывочными, что даже понятия о группе племен Яномами еще не существовало в научной литературе мира… Завесу тайны о жизни Яномами, как это случается, приоткрыл сенсационный случай, скорее похожий на грустную сказку.

В 1937 году на северо-западе Бразилии жила-была со своими родителями и младшими братьями одиннадцатилетняя девочка Елена. Отец ее был испанец, мать - бразильянка. В тот год семья решила перебраться жить в место, расположенное неподалеку от реки Димити. Собрав немудреный скарб, семья отправилась в обещавшее быть коротким путешествие. Утром следующего дня они были у цели. Отец первым сошел на берег, и тут в его руку вонзилась стрела. Выдернув ее, он запрыгнул в каноэ и выбросил в реку вещи. Облегченная лодка стремительно понеслась по течению. Родители гребли изо всех сил. И когда всем уже казалось, что главная опасность позади, над головой несчастных вновь засвистели стрелы. "Ложитесь на дно!" - приказал отец. Елена пригнулась и в тот же миг стрела, прошив кожу живота, вонзилась ей в бедро. Мать вырвала стрелу из тела девочки. Отец греб как одержимый. Мать бросила взгляд на берег и обреченно произнесла: "Индейцы". На прибрежных скалах сидели голые люди с луками. У некоторых из них грудь и бритые головы были окрашены в красные или черные цвета. Мать, плача, стала выкрикивать на туканском наречии мольбы о пощаде. Кричал и жестикулировал отец, пытаясь убедить индейцев не убивать их, но стрелы летели тучей. Восемь из них попало в отца девочки. Лодка опрокинулась. Голова у Елены кружилась, но, поддерживаемая матерью, она старалась плыть к противоположному берегу. На берегу силы оставили ее. Очнувшись глубокой ночью, девочка услышала непонятную, страшную песню. Открыв глаза, она увидела сидящих вокруг индейцев. Макушки у мужчин были выбриты. Увидев, что «добыча» пришла в себя, они воткнули две огромные стрелы в землю рядом с пленницей. Так началась потрясающая история Елены Валеро, 20 лет прожившей пленницей в племени Яномами. Несколько раз она была одной из жен того или другого воина, - кому доставалась в качестве боевого трофея. Рожала от них детей. Хрупкой и мужественной женщине удалось не только приспособиться к жизни у индейцев и выжить в джунглях Амазонии, но и вернуться с детьми в потерянный в детстве мир «бледнолицых». Состоявшееся возвращение в цивилизованное общество не принесло ей утешения и счастья, не оправдало воспоминаний и надежд. И это уже другая грустная история.

Виталий Сундаков, «Выиграть жизнь»

Из дневника Виталия Сундакова:

...Неужели это реальность, - думал я, - и XX век от века каменного отделяет не время, а лишь расстояние? И неужели это расстояние не удалось, не захотелось преодолеть моим цивилизованным современникам? Знающим о факте существования отдельных племен индейцев, - Яномами, - не имеющих никаких контактов с представителями современной цивилизации? Что бы там ни было, это твой персональный шанс, парень, – наконец признался я однажды себе. Ты мечтал о нём, и ты услышан. Остальное зависит только от тебя. Вскоре ксерокопии коротких и скупых статей о Яномами из Венесуэлы, Колумбии и Бразилии, справочники и карты не оставляли на моем письменном столе места даже для кофейной чашки. Краткий словарь из 30 слов, высосанный из всех строчек книги и выученный наизусть уже в момент его составления, положил начало новой папки - "Яномами". Незримый сценарист судеб затеял постановку очередного сюжета моей жизни. Занавес дрогнул и начал уходить за кулисы у меня на глазах…

…Вскоре оттолкнувшись от береговой границы Колумбии левой ногой, обутой в сапог на высокой шнуровке, я ступил сапогом правой на берег в верховьях реки Ориноко в Венесуэле.

И вот оставлено последнее средство передвижения, ставшие обузой, - выдолбленные индейские лодки. Мы оставляем их с тем же сожалением, как до этого нам пришлось расстаться, - ввиду их дальнейшей профнепригодности, - с джипом, катером и даже предыдущим проводником. Нет, профессионал он как проводник был классный, но вот идти дальше наотрез отказался. Основной аргумент прост и понятен - стрелы Яномами с ядом кураре, летающие в этих местах порой очень активно, вылетающие неожиданно и попадающие в цель очень точно, - отрицательно действуют на его нервную систему.

Очередные сутки мы буквально прорубаемся через сельву, не нами метко прозванную «зеленым адом». Все это время нас едят. Не то, чтобы больно и большими кусками, а так - «влегкую». Ну, ладно бы нападали ядовитые змеи, пираньи или какая ни то «тигра» (как называют здесь любую дикую животину из семейства кошачьих). Словом, враг так враг, чтоб и вид достойный и размер осязаемый, как, например, у той вчерашней анаконды, очевидно и не подозревавшей, что по ее протоке может передвигаться кто-то, кого она не в состоянии с ее подростковой трехметровой фигурой задавить и проглотить. А то ведь грызут отчаянно те, кого и не видно сразу: мошки, комары, осы, муравьи и прочая многомиллионная братия.

Последний час продвигаемся вглубь сельвы по тонкой петляющей тропе, явно не вписываясь в ее габариты. О том, что этой тропой пользуются люди, свидетельствует целый ряд признаков, главный из которых: связанные между собой лианами тонкие жердочки, переброшенные над многочисленными ручьями и протоками. Но рассчитаны эти мосточки явно не на нас и, поэтому игнорируя их, мы, как бегемоты, всякий раз преодолевая очередной водный рубеж, погружаемся в красно-коричневую жижу. Вскоре силы оставляют нас и, расчистив небольшую площадку, мы натягиваем тент, гамаки и противомоскитные пологи, разжигаем костер. Едва заканчиваем, как тропический ливень, обрывая листву и ветки, обрушивается на джунгли.

Тело наливается свинцовой тяжестью. Спать. Кто-то осторожно трогает меня за локоть. Одновременно открываю глаза и обнимаю ладонью влажную рукоять колумбийского ножа. Рядом индеец Антонио. Наш новый проводник. Знак: "Внимание!" - его рука показывает по направлению тропы, уходящую в темно-зеленую темноту сельвы. Напряженно прислушиваюсь. Только тяжелый шум дождя. Напряжение Антонио передается всем. Озираясь и стараясь не шуметь, говоря на военном языке, «рассредоточиваемся».

Будущий друг или опасность поджидают тебя у того брода? Звук спущенной тетивы бросит тебя лицом вниз на сырой и узловатый паркет джунглей, или протянутая ладонь – «темный низ, белый верх» - ослабит шнуры твоих жил и узлы мышц эффективнее, чем горячие ладошки тайской массажистки? Не торопись. Десяток шагов - и ты это узнаешь. Вхожу в протоку, встаю на корягу… Хрустнула ветка… В поле зрения трое индейцев. Явно стараясь напугать нас, они водят растянутыми луками и что-то гортанно кричат. Антонио вступает с ними в оживленные переговоры и воины спустя несколько минут опускают оружие…

...Один идет впереди, двое сзади нас. Антонио на ходу объясняет, как нам повезло, что мы обнаружили этих Яномами первыми и не предприняли действий, которые могли быть истолкованы, как агрессивные. Мы увидели индейцев первыми и не напали. Это свидетельство о наших миролюбивых намерениях и спасло нам жизни. Спасло или продлило? Вскоре все прояснится. Племя называло себя Какошиватери, и воины вели нас к своим жилищам…

...Вождь племени (Тушауа), совершенно голый, если не считать тонкой набедренной лианы, прижимающий его половой орган к телу, внимательно выслушав воина, степенно подошел к нам, остановившись в двух шагах. Два воина будто выросли позади нас, остальные встали по бокам и за спиной вождя. Сбросив с плеч рамки и на всякий случай поставив транспортировочный мешок за спину, я выпрямился и заглянул в темные глаза Тушауа, стараясь не «выключать» периферийное зрение. Индеец поворотом головы перевел взгляд с мешка на длинное лезвие моего мачете. Коротким движением сдвигаю мачете за спину.

Вождь пристально посмотрел в глаза Яцеку и что-то сказал воинам. Палкевич развел в стороны пустые ладони в грязных мокрых перчатках и произнес максимально приветливо набор каких-то слов, которые, думаю, он спустя минуту не смог бы воспроизвести и под пыткой. Несколько секунд, решающих не только исход экспедиции и ...скуластое лицо Тушауа, обнажив черную массу табака за его нижней губой, украсила широкая улыбка. Эта улыбка, мягко говоря, не была похожа на улыбку Моны Лизы, но показалась мне в тот момент самой красивой из всех когда-либо виденных мною в жизни. Спустя мгновение вождь уже бил кулаками в грудь себя и нас, а мы старательно барабанили в его грудь, а вскоре, подражая индейцам, перешли к взаимным массовым обниманием и поглаживаниям плеч. Несмотря на значимость и трогательность момента, помню, подумал: «Не знаю, видели ли они до нас людей не из их племен, но то, что я впервые обнимаю голых мужиков, это я знаю точно…»

Радость Тушауа была искренней и продолжительной. Действительно, мы оказались первыми чужеземцами (Напе) увиденными людьми племени Какошиватери, вождем которого и был этот самый старший и самый высокий среди них мужчина. Позже выяснилось, что он же - колдун, исполняющий и совмещающий таким образом функции власти и религии. Тушауа в порыве чувств станцевал со мной своеобразный танец. Это стало сюжетом фотоснимка в обнаруженном племени. Тяжесть перехода, физическое и психологическое напряжение последних дней, первая долгожданная возможность расслабить ноющие мускулы, снять мокрую одежду и нормально осмотреть воспалившиеся ссадины, бесчисленные укусы насекомых и солнечные ожоги – не оставляли места для постоянного эмоционального переживания и осмысления свершившегося в этот день.

- Что ты чувствовал? Что хотел? О чем ты думал в первые часы после встречи с индейцами? - спрашивают меня сегодня друзья и журналисты.
- Стащить с себя грязную и тяжелую амуницию, помыться, хоть чуть подсушить одежду, обувь, и снаряжение, обработать раны, поесть горячего, натянуть под крышей тапири (временного жилища индейцев) гамак и уснуть. Уснуть, впервые передоверив свою безопасность настоящим хозяевам джунглей, встреча с которыми все-таки состоялась. И пусть перечень этих желаний звучит прозаично, но это голая как наши гостеприимные хозяева правда."

Виталий Сундаков, «Выиграть жизнь»