Парк Юрского периода (Мадыген)

– Куда ведет эта дорога? – спросили мы у двух путников, которых встретили посреди безжизненных пространств.
Помолчав, видимо формулируя ответ, один из путников, наконец, произнес:
– Дорога. Мадыген пойдет. Таш-Тала пойдет, Таджикистан пойдет.
– Мадыген – что это? – спрашиваю я.
– Ты не знаешь Мадыген? Это же Мадыген!

Едем в Мадыген. Ландшафты невозможно описать: совершенно другой мир! Мир Юрского периода Горы, словно застывшие праздничные пузыри, разукрашены в сиреневые, красные, желтые, синие и оранжевые тона. Извилистые улицы долин, миниатюрные площади, украшенные скульптурами и башнями, ажурные изгороди, лестницы, пилястры, замершие во времени водопадики. Дорога кружит по дну долин. Взбирается на седловины, открывая дали.

Где же Мадыген? Наконец, за перевалом далеко внизу миражом замаячила крохотная деревушка. Как оказалось, это Таш-Тала – три четыре двора у родников. Ничего интересного. Крохотный ручей журчал, подмывая желто-красные берега. Колея шла прямо по его дну. Километра через полтора дорога поползла на склон, а ручей, вопреки ожиданиям, прямо на штурм высочайшей каменной гряды.

Мы спешились и пошли к каменному подножью. Узкая брешь была изящно пропилена ручьем. Каньон, вкручиваясь в каменный массив, нарезал спирали меандров. Иногда тропа сужалась до метра. Смотрим наверх. От сплошных полированных граней и отсутствия небес захватывает дух.
Все круче кольца меандров. Все глубже, все отвеснее ступени. Возвратившись к машине, мы продолжили путь в поисках Мадыгена. Солнце катилось по гребню. Еще мгновенье и оно исчезает, обозначив контуры гор. Уподобившись древним пращурам, мы устроили стоянку у основания бело-желтых склонов Юрского периода.

…Утро свежее и пронзительное. Палатки в росе. Солнце пока за гребнем. Спускаемся к деревне, и прежде чем уехать из этих мест, спрашиваем еще раз двух женщин: «Где Мадыген?» «Там, наверху» – показывают они рукой.

Оказалось, что дорога на Мадыген ответвляется по зеленому склону, круто уходя за гребень. Несколько сот метров и взору открывается чудо – оазис. Это и есть Мадыген. Его история, скорее всего, начитается с тех пор, как люди открыли здесь мощные родники, бьющие из-под основного хребта. Стекая в ложбину, они дают начало роскошной тополиной роще, которая выглядит просто райским уголком в окружении безжизненных пустынных пространств. Вечная умиротворенность и прохлада царят здесь.

Тополиная роща насчитывает не меньше сотни деревьев. Причем, все деревья почтенного возраста, но с могучими и роскошными кронами. Мы спустились по крутому склону к ручью. Роща занимала верхнюю часть долины, сам же Мадыген – несколько глиняных хижин располагался меж холмов в нижней ее части, вписываясь в сказочный природный ландшафт. Холмы, окружающие долину со всех сторон, с северной стороны обрываются многометровыми отвесами, обнажая скалы. Оказалось, что это и не скалы вовсе, а гигантское скопление окаменелых раковин.  Вываливаясь из отвесов, они скатывались в низины, образуя целые осыпи. Присмотревшись, мы увидели, что из древних окаменелых моллюсков сложены все окружающие возвышенности.
Мы переходили от одного обрыва к другому, выковыривали из стен наиболее крупные раковины похожие на вазы и пепельницы. Словом, набрали сувениров Юрского периода столько, что едва донесли до машины.

Перед ликами вечности (родник Кашум)

Горы Туркестанского хребта, выстроившись на южном горизонте, все четче прорезали голубую бесконечность небес. Прошло уже более часа, как мы свернули с основной дороги, соединяющей Самаркандык с Исфарой. Теперь мы ехали, поднимая пыль по грунтовой, с частыми промоинами, дороге почти на север, куда стекают волны теряющихся в дымке холмов. Нас обступают, лишенные какой либо жизни возвышенности, которые едва ли дотягивают до двух тысяч метров. Вокруг настоящая каменная пустыня, залитая солнцем и памятью геологических эпох.

Куда ведут эти безжизненные, извилистые долины, что хранят они в памяти времени? Смотрим на карту и видим, что тропами, проложенными между цветными иссушенными солнцем холмами, можно выбраться на гребень гор Кара-Тау, с которых на север простирается царство красавицы Сыр-Дарьи. Но мы выбираем другой путь.

По едва заметной дороге движемся дальше, удаляясь от прохладных долин Ферганы. Отсутствие жизни настораживает и вдруг за очередным подъемом взору открывается зеленая точка жизни. Она как чудо, как потерянный изумруд в золотой оправе. Что это? По мере приближения зеленая точка приобрела очертания, и мы увидели травянистую лужайку, два огромных тополя, чей истинный возраст известен только прошлому. Древние деревья выглядят необычно. Обширные стволы диаметром в несколько метров пригнулись, потеряв вертикаль. В этом виде они напоминают драконов, отдыхающих на лужайке. Стволы деревьев в сплошных наплывах и морщинах. Давно лишившись защитной коры, они совершенно беззащитны от солнца и холода. Но жизнь в этих могучих деревьях еще сохранялась. Зеленые кроны листьев, выброшенные из сухих стволов, как символ вечности жизни, возвышались гордо над умирающими телами…

Мы остановили машину, и какое-то время с восхищением смотрели на редкостную картину. Она восхищала не столько красотой, сколько глубокой философией. Могучая корневая система, простирающаяся на несколько десятков метров, в поисках жизненной влаги вспучила землю, обнажив острые грани камней. Родник и два тополя – в некотором смысле родственники. Родник питает могучие деревья, а они, в свою очередь, в знак благодарности укрывают его от лютого зноя и ветра.

Кто же из них старше? Конечно же, старше выглядят братья-тополя. Хотя в действительности, скорее всего все наоборот. Вслушайтесь в тишину, и вы услышите, как звенят юным задором выбивающиеся из-под каменных плит его струи. Помнит он как два робких тополиных ростка появились здесь много лет назад. Помнит он, как поил их, спасая от зноя и засухи, как собирал, выцеживая из скудной земли драгоценную влагу… Но время берет свое. Ничего не вечно на этой земле.

Почти 40 лет назад побывал здесь и восхищался древними деревьями писатель Леонид Дядюченко: «Они похожи на баобабы, эти тополя, – писал он в своей замечательной книге «Без нужды в Зардалю». – Они приземисты и раскидисты, они на всю длину своей тени оплели землю могучими щупальцами вздувшихся от напряжения корней. Короткий ствол не по росту толст, раскинув руки, мы едва-едва охватываем его втроем, на стволе, громаднейшие старческие бородавки-наплывы, и можно только догадываться, как долго прикрывают родник от беспощадного солнца эти корявые, уже отсыхающие на концах ветви. Не иначе как с сотворения мира».
Почти ничего не изменилось с тех пор.

Долго ли еще будет радовать эта волшебная семья, проходящих здесь путников? Хочется надеяться, на наш век хватит.

Совершенство абстракции (горы Сары-Тау)

Как только зима отступила, а пришедший год вступил во власть по всем существующим календарям, мы со спелеологами отправились в известную пещеру Кан-и-Гут, что в Баткенской области. Так получилось, что основной состав экспедиции уехал без меня и мне пришлось догонять группу несколько дней спустя. Ош встретил дождем, так что запланированное восхождение на Сулейман-гору пришлось отложить. Постепенно серые краски каменистых пустынь Баткена сменили зеленые тона ферганских оазисов. А хорошее настроение сменила легкая печаль.

Я и раньше ездил по этой дороге, но всегда одержимый предстоящей встречей с пещерой, не обращал особого внимание на окружающие пейзажи. Все выглядело пустынно, однотонно серо, безжизненно и казалось не интересным. Вспоминая о былом, я смотрел в окно автомобиля. Теплый напоенный весной ветер уносил поднятую колесами пыль к подножью береговой террасы. Мерцающим шлейфом парила она над землей, растворяясь в пространствах света и теней. Все выглядело обыденно. Лишь на горизонте волны холмов в утренних лучах вдруг заиграли красками, невесть откуда взявшимися, в этом однотонном царстве.

– А давай поедем туда, к этим тлеющим опалом земли, горам, – сказал я водителю, и мы поехали по каменистой долине.

За ближними холмами горы Сары-Тау расползлись узкими долинами, по дну которых змеились меандры высохших ручьев. Каждый поворот открывал потрясающие картины, к восприятию которых мы не были готовы. На склонах сиреневых отложений притаилась пещера. Проходим несколько метров, полость разветвляется. Неужели открытие! Волнительно стучит сердце. Как жаль, что нет времени. Нужно будет обязательно приехать сюда еще раз. Застывшие скульптуры божеств неизвестных религий, минареты вертикальных улиц, фонтаны застывших прибоев, резные стены и балконы, стоящих на изящных опорах дворцов, являли взору сказочную страну.
Обращенные к долинам склоны, обрывались этажами разноцветных пластов, их горизонтали наскакивали друг на друга, ввинчивались спиралью, сплетались косичками, повисая над тенями выточенных стихиями алтарей.

По застывшему пеной каменному водопаду я опустился в лощину. Красноцветный узорчатый камень, не выдерживая капризов климата, крошился, устилая склоны причудливой мозаикой. Ветер настойчиво складывал ее в узоры, пытаясь достичь в этом совершенства. Что творилось с цветом! От светло-желтых, ярко-красных, фиолетовых, черных, белых, зеленых, а чаще смешанных, скрученных воедино оттенков рябило в глазах. Казалось, что земля горела, пузырясь, она уступала место параду радуг. Каменные изваяния на макушках холмов, кажущийся беспорядок разномастных пластов, даль, тонувшая в волнах пространств, были и участниками и наблюдателями этого великого действа.

Совершенство хаоса. Совершенство красок. Совершенство абстракции. Другой мир. Другое измерение. Другой уровень…

Увлекшись красками и формами гор, забыв об истинной цели нашего путешествия, мы колесили на джипе, переезжая по низким седловинам из одной сказочной долины в другую, пока солнце не коснулось приземистых вершин Сыры-Тоо.

Продолжение следует