Утром мы закончили собирать катамараны, попрощались с Чимидом и Алексеем, доели первых пойманных накануне хариусов и встали на воду. Что такое сплав? Это, прежде всего, праздник, которого ждешь сильнее, чем Новый Год в детстве. Именно с таким ощущением я занял место на флагманском катамаране с нашим капитаном Ромой, Сашей Барышниковым и моим сыном Максимом. На катамаране №2 под развевающимся пионерским флагом с изображением вождя мирового пролетариата шли под предводительством Алексея - Вася-табань, Сергей Объедков и Дима Юрьев.

Первые километры простого в техническом отношении быстротока были очень кстати, чтобы можно было присмотреться к спортивному характеру реки, а также проверить слаженность работы экипажей. Проходя несложные шиверы и любуясь красотой покрытых лесом горных склонов Хамар-Дабана, мы быстро продвигались вперед.

Довольно скоро сложность препятствий стала возрастать, что нисколько не повлияло на удалую веселость экипажа с пионерской атрибутикой на борту. Время от времени, несмотря на речной шум, до нас доносились взрывы хохота, а также явно излишне часто употребляемая команда: «Вася, табань!». Естественно, на все время похода по Зун-Мурину это прозвище к самому юному участнику нашей экспедиции приросло намертво. Он - замечательный парень и, думаю, в скором времени в его лице сообщество иркутских инструкторов по туризму приобретет ещё одного достойного представителя.

Первый серьезный порог на реке расположен в таком живописном месте, что непонятно, почему его назвали так безлико – К-2. Обычно именные пороги отражают основную особенность препятствия, а тут обошлись шпионским буквенно-цифровым кодом. Разогнавшись на очередной шивере, река входит в каньон. Берега – скалы темно-бурого цвета с красноватым оттенком, посредине русла - большой валун, основная струя на приличной скорости на повороте бьет в левый берег, а на выходе из порога удивительно красивый плес, обрамленный отвесными каменными стенами с лиственницами по верху.

После рева воды в пороге здесь удивительно тихо, темный цвет воды свидетельствует о значительной глубине, высокие деревья и нависающие скалы приглушают солнечный свет, делают его мягким, отчего это место выглядит сказочным. Воображение дорисовывает: ранее утро, туман, искажающий окружающий пейзаж до сюрреалистического, то есть сверхреалистического, восприятия реальности, а в черном омуте вод неясными тенями мерцает извечная, не поддающаяся разгадке тайна…, да, жаль, что фантазии у первопроходцев хватило только на такое имя, но сразу оговорюсь: мне не известна история этого названия.

Через несколько километров мы без просмотра проскочили ещё один интересный порог, поименованный в лоциях, как Лук, что полностью соответствует его облику. Вода неожиданно разгоняется по широкой дуге русла и на хороших валах подобно стреле из лука судно несется вперед, но центробежная сила неодолимо притягивает к скалам левого изогнутого, как-будто натянутого тетивой, берега и только ценой значительных усилий обоим катамаранам удалось благополучно миновать коварную западню. Тут же за порогом увидели привлекательную полянку, на которой разбили лагерь. Максим поймал неплохого ленка, который в совокупности с несколькими хариусами, добытыми на остановках в течение дня, составил основу нашего ужина. Следует заметить, что для ухи ленок предпочтительнее: он более стоек к пребыванию в кипящем бульоне. Хариус напротив, излишне нежен и не любит кипеть в воде – сразу распадается, но свежевыловленный, очищенный, аккуратно разделанный на порционные кусочки, посоленный с каплей постного масла в целлофановом пакете, через двадцать минут он готов с успехом отчитаться перед самыми взыскательными гурманами.

Каждая сплавная река имеет свою вершину, то есть одно или несколько препятствий, а, возможно, их сочетание, по которым эту самую реку идентифицируют водники. На Зун-Мурине - это порог Шурик, просто Шурик - не какое-нибудь пафосное название препятствия, например, «Пронеси, Господи!» на Оке-Саянской или Бегемот на Чуе, а совершенно домашнее, свойское, бесцеремонное обращение, уменьшительная форма известного имени собственного. Зато сам порог, который предстал перед нами на следующий день – это двухсотметровое грозное, трехступенчатое, ревущее водное месиво с бурлящим котлом посередине. Шурик явно требовал к себе почтительного отношения.

Мы внимательно осмотрели препятствие, особенно среднюю часть с жесткой донной бочкой, и после совещания решили, что наш уровень подготовки недостаточен для прохождения порога - надо обносить. Были другие мнения по этому вопросу: некоторые горячие головы готовы были бросить вызов стихии, но ситуация неоправданного риска на расстоянии сотни километров от ближайшего жилья абсолютно не входила в наши планы. Мы с Димой Юрьевым вспомнили Горный Алтай речку Чую, где на пороге Бегемот по счастливой случайности удалось избежать трагедии при похожих обстоятельствах.

Порог Шурик оставил о себе яркое воспоминание, закрепленное в памяти, а также на отснятом фото и видео материале. После Шурика река продолжала демонстрировать свой норовистый характер и вскоре мы получили удовольствие при прохождении Ингасунского каскада – довольно протяженного участка реки, который можно сравнить по сложности различных нагромождений с армейской полосой препятствий.

Вскоре мелкий накрапывающий дождик неожиданно перешел в ливень. Вода стояла, в буквальном смысле, стеной, из-за встречного ветра струи дождя превращались в орудия пытки, от хлестких ударов которых по глазам невозможно было защититься. Видимость нулевая, но мы вопреки здравому смыслу продолжали идти. Дождь закончился, как обрезали – без предупреждения, вдруг. Из-за туч стало пробиваться солнце, за очередным поворотом поднявшийся прямо из реки полукруг радуги образовал празднично-ярмарочную арку, сквозь которую мы прошли. Да, удивительная река, замечательный край! Необыкновенные чувства, яркие впечатления, которые посчастливилось пережить там, даже через месяцы, прошедшие с тех пор, не потеряли своей свежести и глубины.

Постепенно Зун-Мурин из озорной, динамичной, горной речки превратился в солидную, степенную реку: берега раздвинулись, стали чаще попадаться широкие плесы, течение несколько замедлилось. На четвертый, заключительный день сплава, заметили палатку, а ниже по течению стали попадаться рыбацкие лодки и, собственно, сами рыбаки, затаившиеся в прибрежных кустах.

Прямо по курсу на горизонте появились силуэты Тункинских гольцов, вскоре увидели мост, последние взмахи веслами и мы уткнулись в илистый берег за мостом в оговоренном с нашим водителем месте за пять минут до истечения контрольного времени. Перед нами паслось стадо коров, невдалеке виднелись дома села Зун-Мурино, появился и местный нетрезвый житель с традиционной просьбой занять 100 рублей – мы вернулись в цивилизацию. Часа два ушло на разборку и просушку судов, личных вещей. Подъехал Александр, мы переоделись, загрузили вещи, снаряжение.

Теперь нашей целью были горы. Дорога предстояла не близкая. По пути мы решили купить мяса, чтобы вечером приготовить густое мясное походное блюдо для восполнения дефицита полноценного животного белка. Свежие овощи для похлебки нам передали с водителем Андрей и Татьяна - супруги из Иркутска, благодаря которым нам удалось организовать это путешествие. Странно, но купить мясо оказалось непросто: его не было ни на рынке, ни в магазинах. Посчастливилось приобрести несколько килограммов брикетированной мороженой говядины, а также литр замороженного молока только в одном из придорожных кафе.

Дорога, то удаляясь, то приближаясь, проходила вдоль русла Иркута по Тункинской долине, а затем постепенно равнинные пейзажи сменились на горные. Придорожный щит предупредил о въезде в погранзону. Вот и поселок Монды, за которым расположился добротный комплекс из нескольких одно-двуэтажных аккуратных построек и вышки – погранзастава. Здесь, сдав паспорта, мы довольно долго ждали получения разрешения на пребывание в погранзоне. Компанию нам составила семейная пара туристов, с которыми в последующие дни мы встретились два раза на маршруте, а также пограничный пес пенсионного возраста. Поясняю: у пограничников на заставах есть обычай – служебных собак, по возрасту выбывших из строя, не усыпляют и не выгоняют на улицу, - они до естественной кончины остаются на довольствии и свободно разгуливают по территории заставы и окрестностям. Этот ветеран продемонстрировал отличную выучку, выполнив основные команды, а также проявил к нам сдержанное джентльменское дружелюбие. За это мы немедленно угостили его печеньем, которое он принял с достоинством британского лорда.

Получив документы, тепло попрощались с Алексеем и Васей: они возвращались в Иркутск, а мы двинулись дальше, вверх, к месту слияния Белого Иркута и Иркута. Прибыв на место, разгрузились и, хотя саму стрелку двух Иркутов видно не было, нас это не смутило, так как впереди гостеприимно раскинулась широкая, выстланная камнем, долина Белого Иркута. Вначале шли вдоль реки, не чувствуя набора высоты, хотя быстрое течение свидетельствовало об обратном. Постепенно разбежавшиеся далеко в стороны края долины стали сужаться и превращаться в крутые скалистые берега падающей сверху реки. Череда следующих друг за другом извилистых и живописных каньонов привела нас в среднегорье. Задачей на этот день было подняться в район слияния Белого Иркута с Мугувеком подыскать место для базового лагеря и обосноваться. Рома уверенно вел группу вперед, несмотря на необходимость постоянно перебраживать реку с одного берега на другой из-за скальных прижимов. Через три часа мы вышли к красивому месту с обжитой стоянкой и, самое главное, здесь было достаточно дров. Дело в том, что маршрут нашего движения, - дорога к Мунку-Сардык, культовой горе иркутских и бурятских туристов. Говорят, здесь на майские праздники бывает до пяти тысяч человек, в остальное время туристические группы – тоже не редкость, поэтому дрова ценятся высоко. Мы встали приблизительно в километре, не доходя стрелки Белого Иркута и Мугувека.

Продолжение следует