Перевал Капкаташ (узкое каменистое ущелье - кирг.) зажат по бокам двумя вершинами, которые венчают уходящие вниз гребни. «Цирк» Капкаташа довольно просторный, но ведущая от него долина, и это хорошо видно, узкая и извилистая, скатывается вниз между почти отвесных склонов. Вот место, к которому мы так долго стремились, и где обитает загадочный жезтырмак. Складывается впечатление, что горы эти совершенно бессистемны. Сплошной хаос в построении хребта создает большие трудности для путешественников. Мощные снежники полукольцом оцепили перевал и близлежащие склоны. Из них берут свое начало Чон-Канычуу и Кичи-Канычуу. Только условно их можно назвать «большой» и «малый» реками. Они примерно одинаковы, стремительны и бурны, разве что первая несколько длиннее. Сверху это отлично видно. Мы обходим нависающий с гребня снежник стороной и начинаем спуск с перевала.

Почти час топаем по петляющей тропе, пока не достигаем нижней поляны. Обычно охотники ищут свою добычу в пределах этого места, потому сюда и ведет тропа. Чон-Канарчуу почти полностью укрыта снеговым тоннелем, и лишь в промоинах можно увидеть ее водяной поток. Меньшая «сестра» этой реки местами освободилась от снежно-ледового панциря и теперь свирепо гудит на перекатах пенистыми бурунами. У входа в ущелье реки сливаются, давая начало мощному Кёкириму, местами перекрытому гигантскими снежными мостами. Река занимает все пространство ущелья, делая его практически непроходимым. Идти по гребням отрогов невозможно, - так сильно они изрезаны. Склоны же обрывисты и густо заросли травами. Никаких троп здесь нет. Сжатость пространства, подстерегающая опасность, полная неизвестность предстоящего, вызывают щемящее чувство тревоги. Впечатление такое, словно попал в очень красивую, но глубокую банку, откуда уже никогда не выбраться. Поток с гулом и силой влетает под рваные края снежных мостов и исчезает под их многометровой толщей. Если соскользнуть в него, погибнешь моментально.

Идти до нового моста приходится над водой, либо по «живой сыпухе» (беспорядочному нагромождению крупных валунов и мелких камней, готовых в любой момент поехать под ногами), либо по травянистому склону, где из-за высоты травы не видно, куда ступает нога. И как здесь ходит жезтырмак? Дорога выматывает. Мы часто падаем, с трудом поднимаясь под грузом рюкзака. Временами моросит мелкий дождь, порой переходя в снег. Для летнего Кёкирима это - обычное явление. Действительно, его «мешок» накапливает максимум осадков юго-запада Внутреннего Тянь-Шаня. В зимне-весеннее время ветер переносит через Ферганский хребет массы снега, которые забивают каньоны Кёкирима до предела. Толщина снежников местами достигает 30-50 метров. Когда воздух прогревается, наступает интенсивное таяние и высвободившаяся вода устремляется вниз по руслам рек. Глубина стремительных потоков в сужениях каньонов местами достигает 5-7 метров.

Процессы, происходящие в районе, чрезвычайно динамичны, что создает крайне неблагоприятную и агрессивную для жизнедеятельности человека среду. Тем не менее, гребни хребтов и полянки в пойме реки, густо заросшие травой, превышающей рост человека (выраженный гигантизм растений), и многочисленные пещерки и гроты служат надежным убежищем многочисленным крупным животным, в первую очередь горным козлам, затем медведям и барсам. Поражает полное отсутствие птиц. Несмотря на изобилие корма, нет даже вездесущих альпийских галок и клушиц, которых можно встретить и в ледниковых зонах на высотах, превышающих 5000 м. Зато мух и слепней здесь - невиданное количество. Но они, к сожалению, совершенно не боятся человека!

Ущелье резко забирает вправо, и мы упираемся в «прижим», который кажется можно преодолеть разве что по воздуху. Приходится опускаться во всем обмундировании в ледяную воду и пробираться вдоль берега, придерживаясь за камни и выступы скал. Такой способ передвижения в Кёкириме - обычное дело. В каньонах постоянно, десятки или сотни метров приходится брести по колено или по пояс в воде, прижимаясь к берегу, переходя от островка к островку или с берега на берег. Брести по воде, пожалуй, легче, чем по склонам. Дорога получается более ровной. Там, где брода нет, приходится взбираться на скалы, применяя специальное снаряжение. Скорость движения очень низкая, порой за 2-3 часа можно преодолеть всего несколько сотен метров.

Попутно с преодолением трудностей занимаемся обследованием многочисленных гротов. Как правило, они нишеобразные. Следы пребывания живых существ обнаруживаются только в одном из них в виде груды совершенно белых костей. Их осмотр не дал нам ровным счетом ничего. Черепа отсутствовали, на костях отсутствовали и следы погрызов. Не являясь специалистами, мы не могли отличить кости медведя от костей человека, если они там и были, а тащить всю эту груду до города к антропологам не представлялось возможным.

Так, продвигаясь постепенно, мы пришли в самое сердце Кёкирима. Им оказалась узкая поляна перед слиянием Кёкирима с Байдамталом. На поляне среди невысокой травы возвышалось около десятка гигантских берез, каждая в диаметре более двух метров и высотой до двадцати метров. Самая большая и старая береза была сломана у основания и лежала вдоль поляны как поверженное тело. Базовый лагерь установили на поляне, наконец, обсохли и немного восстановили силы.

Ночью мне приснился сон. Восемь или десять очень старых женщин, одетых в темные с белым национальные наряды, бережно ухаживали за одной еще более старой величественной женщиной, которая лежала среди них совершенно больная, стойко перенося мучения. Женщины просили помощи. Проснувшись, я понял, что мой сон навеяли дриады берез, ведь у таких древних деревьев обязательно появляется одушевленное начало. Не случайно в Средней Азии многовековые чинары, карагачи и ивы почитались как святыни. Поднявшись, я пошел к старой сломанной березе и выразил искреннее сочувствие. Больше в этих условиях я им ничем помочь не мог.

С заходом солнца в ущельях становится очень тихо, только река шумит, и, что самое приятное, пропадают надоедливые мухи. Странное чувство дискомфорта не покидало нас. Совершенно пропал аппетит. Участники экспедиции, экстраверты по натуре, постепенно впадали в депрессию, интроверты все больше замыкались в себе. Пора выбираться отсюда. По ночам многим чудились голоса, иногда казалось, что разговаривают несколько человек. Вспомнился рассказ Сартая Исаваева, престарелого пастуха из поселка Озгоруш: «Когда я был помоложе, гонял я отары за перевал Капка. Однажды с приятелем мы отправились на охоту к реке Чон-Канарчуу. Было это осенью, примерно в семидесятом году, в горах выпал первый снег, и, чтобы не вязли кони, поднялись мы повыше, почти под самый гребень гор, откуда снег сдувает. Поохотились, стали возвращаться домой. И тут попали в какую-то незнакомую долину. Вернее, мы увидели ее сверху. Она была очень узкая. Скалы на противоположной от нас стороне были совершенно отвесные, как стена. И лишь в одном месте - небольшая площадка, на которой росли деревья. Мы сделали привал. После еды мой товарищ задремал, а я готовил лошадей к переходу. Вдруг мне показалось, что я слышу голоса с площадки. Словно мужчина и женщина переговариваются. Я опешил: откуда могут взяться люди, если площадка так высоко от дна долины, а до гребня хребта 30 метров отвесной стены. Разбудил приятеля. Тот прислушался и тоже различил голоса. После этого случая в те места больше не хожу. И вам не советую».

В течении нескольких дней мы обследовали сердце Кёкирима. В гроте, о котором упоминали многие пастухи, считая его жилищем жезтырнаков, ничего обнаружено не было. Путь в обжитые места занял еще несколько дней. Опять долго шли по воде, желая только одного - поскорее выбраться из каньона. Вокруг нас ничего необыкновенного не происходило, если не считать неожиданной находки - свежей туши пятилетнего горного козла, лежащей в воде и не имеющей никаких видимых повреждений.

Казалось, что экспедиции не принесли никаких результатов. Но только потом, в городе мы осознали, что все, о чем так настойчиво говорили наши информаторы, сводилось только к одному: зона Кёкирима провоцирует особое состояние сознания. Его испытывали все побывавшие там охотники, а также испытали и мы. Природу происхождения специфического явления неожиданно хорошо объяснил Олманата Омонов, старейшина рода Тулеген, проживающий в поселке Кундалик на реке Акбуура (Восточная Фергана). Он сформулировал, что «...жезтырмак является редко и не каждому человеку. Такой случай может быть раз в 10 лет. Но этот человек должен быть либо усталый, либо голодный, либо только проснувшийся. Тогда он вдруг может увидеть жезтырмака. Часто последний принимает вид его родственника или хорошего знакомого. Жезтырмак заманивает человека в непроходимое место или закруживает его. В лучшем случае, человек внезапно очнется и удивится, как он сюда попал. В худшем - погибнет. Является жезтырмак чаще всего вечером или рано утром. Излюбленными местами обитания жезтырмаков являются непроходимые или труднодоступные теснины, пещеры, заросли». Определения старейшины дополнил Джумамат Мусаев, житель поселка Дарауткурган (Алайская долина), бывший некогда шофером в экспедиции АН СССР, искавшей в 1958 году «снежного» человека на Памире: «...дикий человек есть везде. Когда идешь один по горам, дикий человек всегда сзади, мы его слышим. Стоит только обернуться, он становится, как арча, как камень...».

Действительно, предвечерние и предутренние сумерки часто порождают у людей, находящихся в одиночку в горных и пустынных местностях, помраченное состояние сознания. Люди, пережившие его, рассказывали, что отправным моментом служит взгляд на какой-либо пугающий темный предмет (куст, дерево, камень), попавшийся им на пути. Иногда, в результате такого психического удара, человек теряет контроль над собой и долгое время пребывает в состоянии крайнего испуга, вплоть до временной амнезии, выйдя из которой, не помнит, где был, что делал в течение нескольких часов и даже дней, как оказался в том или ином месте. О подобном явлении, не привязанном к какому либо конкретному месту, часто приходится слышать от информаторов в Средней Азии. Причем свойство впадать в подобное состояние присуще не только местным жителям: киргизам, узбекам, таджикам и пр., часто имеющим религиозно-мифологическое мировосприятие.

Рассказы о неприятных переживаниях, возникших без видимых причин, иногда заставлявшие предпринимать срочные действия, приходилось слышать от опытных туристов, альпинистов и спелеологов и даже быть свидетелем подобных явлений. Итак, жезтырмак - это дух измененного состояния сознания. Нормальные, психически здоровые люди начинают галлюцинировать наяву под воздействием переутомления и агрессии факторов окружающей среды. При сложившихся обстоятельствах войти в это состояние может каждый, так как оно свойственно природе человека. Подсознание при этом выдает видеоаудиальные образы, нередко из самых глубин, «материализуя» древние атавистические страхи. В таком контексте все случаи странных явлений становятся на свои места и делаются объяснимыми. Правда подобный подход напрочь рушит идею реального существования дикого человека. Хотелось бы верить, что он все-таки живет где-то своей независимой жизнью, не обращая внимания на суету и переживания людей.

И в дополнение…

Место подобное Кёкериму, называемое Данги (теснина - киргизск.), находится в пределах Восточной Ферганы, в верховьях реки Чичкан. В воспоминаниях, относящихся к 1920, художник Д. Милеев, рассказывая об этом месте, не скрывает восхищения: «Осенью того же года была у меня охотничья поездка в урочище Данги. ...Мне рассказывали, что там нетронутая сторона, настолько дикая, будто там водится «джезтырмак» - местная разновидность легенды о «снежном человеке». Рассказы эти полны подробностей настолько конкретных, что какая-то тайна щекотала воображение. Называли родственников погибших от джезтырмака, но говорить мне с ними не удалось. Я решил проверить, - откуда дым? И вот мы перевалили хребет ...внизу под перевалом было короткое, крутое ущелье, заросшее дремучим лесом и кустарником. Все было девственно. Чуть не под каждым кустом гнездились кеклики, на тропах следы козлов, эликов, кабанов, барсов, медведей, дикобразов, уларов.

Кружилась голова от попыток представить всю эту массу зверя и птицы. ...Этот охотничий рай богат дичью и девственной красотой, что напрашивается слово «заповедник» в самом поэтическом и легендарном смысле слова. Но вероятно здесь и сама земля содержит какие-то особые данные к плодородию, очень крупные смородина и малина, типчак растет на полметра, береза, тяньшанская ель тянутся вверх как свечи. ...Мои спутники заспешили в обратный путь, сказав, что здесь ночевать нельзя, т.к. здесь - джезтырмак». Думается, что спутники художника не зря торопились покинуть урочище. Не понимая природы опасного явления и причин его вызывающих, киргизы несмотря на хорошую погоду и возможную охоту предпочли не рисковать в том месте, о котором сложилась дурная слава.